Капитаны кораблей тем временем запасались впрок брошенными якорями, снимали с прогоревших днищ пушки, выискивали в воде годные к употреблению стеньги и реи. Во время этих работ нашли моряки среди плавающих обломков живого человека. Придя в себя, спасенный заплакал:

— Спасибо, ребята, вовек не забуду!

То был армейский прапорщик Иван Абатуров, захваченный в плен турками при взрыве «Евстафия».

Русские в городе долго не задерживались. Орлов не без основания боялся морового поветрия. Палубы кораблей по этой причине ежечасно мылись, помещения окуривались древесным углем. Всем было велено пить воду пополам с дегтем, а платье пропитывать оливковым маслом.

Едва последние солдаты покинули Чесму, как на ближайших холмах замаячили всадники. На следующий день турки робко вступили в город. А там уже вовсю гуляла чума...

Некоторое время эскадра еще стояла подле бухты, приводя себя в порядок. Но ветер доносил из Чесмы такой нестерпимый смрад разлагавшихся тел, что корабли пришлось отвести мористее.

А перед самым уходом прощальный подарок султана — два рагузских транспорта, доверху груженных провизией для флота из Константинополя. Опоздали транспорта, не в те руки попали![72] 8 июня российские корабли подняли паруса. Теперь перед эскадрой стояли иные задачи. Курс был проложен на Дарданеллы!

Из журнала капитан-командора С. Грейга: «28 июня утром капитан Борисов со своим кораблем “Святой Януарий” и бомбардирским кораблем получил приказание сняться с якоря, перейти к городу Хиосу и бомбардировать его... После полудня корабли спустили флаги и всему флоту сделан сигнал сняться с якоря и перейти к Хиосу. Намерение главнокомандующего было овладеть сим богатым городом, но, подойдя к нему с флотом, он получил достоверное известие о появлении в городе чумы, что и принудило его оставить всякое покушение на Хиос, потому что все выгоды, какие можно было бы извлечь из этого богатого пункта, были уничтожены явною опасностью заразы. Бомбардирский корабль начал уже бросать в город бомбы, но граф Орлов приказал ему, а равно и кораблю “Святой Януарий”, сделать сигнал возвратиться к флоту, что ими и исполнено.

Весь флот отправился к северу с намерением перехватить прежде входа в Дарданеллы два корабля, которые, как было объяснено выше, отделились от турецкого флота и держали к Митилинскому проливу.

9 июня утром флот подошел к островам Спальмадорским; ветер зашел к норду, и флот старался лавировкой выйти из пролива Хиосского между островами Спальмадорскими и Антильским берегом... Вечером ветер скрепчал при сильном течении от севера. Поэтому флот был принужден стать на якорь под островами Спальмадорскими. Граф Орлов, узнав здесь, что две турецкие галеры, спасшиеся от неприятельского флота в день первого сражения, стояли в бухте Элихтер, отправил фрегат “Африка” и шлюп “Почтальон” для взятия или истребления их. Обе галеры найдены лежавшими в бухте между каменьями вплоть к берегу, и капитан Клеопин, найдя исполнение возложенного на него поручения неудобным, возвратился на следующий день, не истребив их, чем граф Орлов был весьма недоволен.

...Британский фрегат “Винчельси” под командою капитана Джервиса, пришел к флоту, присланпый для отобрания с трех английских транспортов — “Чернышев”, “Орлов” и “Панин” — британских паспортов на случай, если б они назначены были действовать неприязненно против турок. Но так как теперь в них не имелось более надобности, то граф Орлов отпустил их из службы при русском флоте и позволил отправиться с фрегатом “Винчельси”.

В это время на флоте был большой недостаток в сухарях и провизии. Сухарей при уменьшенной даче только имелось на десять дней. К счастию, фрегат “Николай” взял два рагузских судна, нагруженных сухарями для турецкого флота, что оказалось весьма полезным призом для русского флота. Солонины и других провизий оставалось также весьма немного, и к тому же флот имел крайнюю необходимость для исправления повреждений и такелажа зайти на время в безопасный и удобный порт. Посему граф Орлов дал повеление адмиралу Эльфинстону с эскадрою, которая с самого начала состояла под его начальством, отправиться для поисков упомянутых двух турецких кораблей и блокады Дарданелл. Сам же он с остальною частью флота направился к острову Лемносу с намерением овладеть им: он считал этот остров выгоднейшим пунктом в настоящем положении флота как по удобству прекрасного порта Мудро, так и потому, что он был один из островов Архипелага, наиболее изобиловавших хлебом и скотом, а еще более потому, что он лежит близ входа в Дарданеллы, сквозь которые граф твердо решился прорваться по овладении островом Лемносом, что дало бы ему безопасное убежище для флота в случае неудачи в этом предприятии.

1 июля ветер и течение продолжались в такой же силе от севера. Найдя невозможным вылавировать из Хиосского пролива, адмирал Эльфинстон с кораблями “Святослав”, “Саратов” и “Не тронь меня”, фрегатами “Африка” и “Надежда”, составлявшими эскадру его, снялся с якоря и спустился под ветер».

До российской столицы известие о победе при Чесме дошло не скоро. Вначале было получено краткое сообщение от посланника на Мальте. Подробности там отсутствовали, но главное было ясно: произошло генеральное сражение, в котором русский флот наголову разгромил неприятеля.

Из письма Екатерины II Панину в сентябре 1770 года: «Лишь встала с постели, мне отдали Ваше второе письмо с приятными из Архипелага предвестиями, а не известиями еще, ибо сказывают одни, что взяты Дарданеллы, а другие, что флот турецкий паки сожжен. Но есть ли бы выбирать, то Дарданеллы лучше возьму, ибо сие нас приближает к месту ближайшего мирнаго конгресса».

От самой эскадры с донесением послали князя Юрия Долгорукова. Попутным судном он добрался до Ливорно, оттуда посуху — в Россию. Лишь поздней осенью прибыл князь в Санкт-Петербург.

Императрица пожелала увидеть вестника славной победы немедля. Принимала его прямо у карточного столика, где только что, коротая время, проиграла подряд несколько партий дураковатому прусскому принцу Генриху. Разговор состоялся недолгий. Екатерина спешила отыграться. На прощание вручила она Долгорукову Георгиевский крест 3-го класса.

— Сей крест тебе уже послан, но, видно, не дошел до тебя! Поэтому я его тебе сама и возлагаю!

Из первичной росписи императрицы Екатерины II о награждениях за Чесменскую победу: «Объявить им награждения: гр. А. Орлову кавалерию Святого Георгия первого класса и кайзер-флаг, пока жив, чтоб мог поднять на наших кораблях и употребить в своем гербе, графу Федору Орлову — второго класса, адмиралу (т.е. Спиридову. — В.Ш.) деревня, контр- адмиралу Грейгу — третьего класса Георгия, то же и князю Юрию Долгорукову. Всем командам брандеров — четвертый класс Георгиевский, всем морским и сухопутным на судах, в действительной драке находившимся, медали на синей ленточке, корабельным командирам же тех кораблей Георгия четвертого класса».