Его появление в алтарном круге было встречено сдержанными аплодисментами.

– Ловкий трюк! – похвалил его Абхораш, сидя у костра. – Хотел бы я посмотреть на лицо Рафаэля, когда он поймет, что ты лишил его заветного меча. У него приключится истерика.

– Вы неподражаемы, великий Кхеине! – подала голос из-за плеча рыцаря Кет.

– Пустяки, – смутился Второй и начал разглядывать трофей. – Так значит, он его на свой легион выменял?

– Говорят, – подтвердил Лорд Вампир. – Теперь, мой божественный ученик, тебе будет значительно легче тренироваться. С таким мечом невозможно проиграть.

Лорд Вампир, как всегда, был прав: с обретением меча Пираззо дело у Магнификуса пошло веселее. Он самозабвенно фехтовал, раз от раза чувствуя себя все уверенней. На хорошего противника тратил не более десяти ударов. Зрители при его появлении на поле восторженно скандировали: «Слава смерти! Слава Странному!»

Многие бойцы просто снимали свои кандидатуры, когда узнавали, что он их противник.

За пять дней Второй проколол два гномьих, два человеческих и шесть орочьих сердец. А заодно выпустил на волю шестнадцать рабов и стал обладателем двух скакунов – белого и черного, двадцати одной золотой монеты и еще десятка дорогих побрякушек. Все это время Абхораш наблюдал за его поединками с трибун. Красавица дручия наотрез отказалась принять предложенную ей молодым человеком свободу и готовила обеды, а заодно охраняла алтарь возрождения в их отсутствие. Вечерами все трое собирались у костра и тешили друг друга рассказами. Ночью дежурили по очереди.

К концу пятого дня, когда Магнификус попыхивал своей трубочкой у костра, а Кет штопала его порезанную в схватке куртку, Лорд Вампир вернулся в пещеру озабоченный.

– У Арены крутится Пираззо, – сообщил он молодому человеку. – Он хочет свой меч обратно и поэтому настраивает распорядителей турнира против тебя. Говорит, что ты пользуешься сафери и поэтому выигрываешь. Распорядители могут ему поверить. Ты слишком быстро побеждаешь, а он им предложил сорок золотых монет за свой меч.

– Это ведь хорошо, – не понял его логики Магнификус.

– Для тебя хорошо, – объяснил рыцарь, – а для тотализатора плохо. Кажется, нам пора возвращаться.

– Ты хочешь сказать, что мое обучение подошло к концу? – удивился Второй.

– Я уже сказал это, – ответил Абхораш, – Боги быстро учатся.

– Ладно, – смирился с его решением Магнификус, сделал глубокую затяжку и повернулся к девушке: – Кет, а у тебя есть меч?

Она отрицательно мотнула головой.

– Тогда бери этот, – бросил ей под ноги меч Пираззо Второй, – Великому Лорду все равно, чем противника кромсать, а у меня есть мой, божественный, – он оглянулся на рыцаря: – Я правильно говорю?

– Абсолютно, – поддержал его тот и начал стирать алтарный круг на полу.

– Зачем ты его стираешь? – удивился Магнификус. – Вдруг нас убьют?!

– Будем надеяться, что так и произойдет, – ответил Лорд Вампир. – Иначе нам опять по глиняным карьерам идти.

– Глиняные карьеры – это омерзительно! – поежился Второй и зевнул.

– Кет, ты дежуришь? – спросил Абхораш.

– Я, – коротко ответила девушка, откладывая в сторону куртку.

– Смотри, пусть будет, как надо, – сказал ей рыцарь и лег на листву у стены.

Скоро Магнификус тоже решил вздремнуть. Он сгреб сухие листья поближе к огню, накрыл их плащом, выигранным накануне у русоголового дикаря с Северных Пустошей, и лег. Сон, ласковый, как дыхание ребенка, пленил его разум и повлек за собой в давние времена, когда Второй еще не сомневался в тотальном могуществе добра.

Что-то кольнуло его в грудь на уровне сердца, он попытался, не раскрывая глаз, отвести ладонью мешающий предмет и ощутил пальцами холодное лезвие клинка.

– Спи, мой господин, – шепнула ему на ухо Кет и надавила на рукоять.

Третий раз он шел знакомым коридором. Свет впереди по-прежнему слепил, но уже не тянул к себе так сильно. «Третья смерть и направо», – вспомнил Магнификус слова Валайи и взялся за медное кольцо на двери справа. Дверь распахнулась перед ним. Из-за двери пахнуло прохладой. Второй шагнул в дверной проем и оказался в каком-то полутемном зале. Дверь за спиной захлопнулась. Когда его глаза привыкли к царящему вокруг полумраку, он понял, что в зале не один. Мимо стен зала бесшумно двигалась колонна людей. Магнификус подошел к людям ближе. Здесь были и мужчины, и женщины, зрелые, совсем старики и дети. Они шли молча, опустив вниз головы.

– Эй! – позвал он.

Но на его голос никто не обратил внимания.

– Они не слышат тебя, – раздался чей-то голос.

Второй обернулся и увидел Смерть. Перепутать было невозможно – скелет в рваном саване, коса в руке. Смерть в ее канонической интерпретации.

– Моор? – догадался Магнификус.

– Он самый, – кивнула Смерть.

– Почему в таком виде? – спросил Второй.

– Ума не хватило другой образ при загрузке в игру выбрать, – честно признался Моор. – Хотелось художественной правды. Жертва личного максимализма.

– Чего они ждут? – проводил взглядом печальную фигуру совсем юной барышни Магнификус.

– Кто чего, – ответил бог Смерти. – Хорошие сегодня родятся людьми, гномами, эльфами или даже могут скейвенами. Плохие – из грязи орками выберутся.

– Это ты решаешь, кто хороший и наоборот?

– Игра сама решает. Моя роль почти номинальная. Только спорные случаи.

– Какие, например?

– Военные чаще. Им же приходится убивать. Если родину защищал – одно, если грабил, мародерствовал – другое. Бывает, плохого не делал, но только из трусости или по лени. Тоже мне думать. Может в гоблинах себя реализует? Бывает плохо жил, а под конец – бах, и собой пожертвовал ради другого. Тут машина не справляется. Милосердия не запрограммируешь.

– А как выбор происходит – в люди или гномы?

– Игра справляется. Мастерить любил больше остального – в гномы, парил в фантазиях всю жизнь – в эльфы, гармонично существовал – в люди. Со скейвенами сложнее. Почти каждый случай индивидуальный. Крысы – мои постоянные клиенты. У них патологическая тяга к целесообразности. Докторскую можно писать. Но кому она нужна?

– Кстати, по поводу крыс! – вспомнил Второй. – Тебе Шарскун не попадался? Куда его?

– Шарскун, Шарскун, – Моор склонил в сторону череп. – Не помню. Много их. Сейчас спрошу, – и он крикнул в другой конец зала, – Цыган?! Шарскуна куда определили?

– Никуда, не наш он, – отозвался оттуда знакомый голос.

– Что значит – не наш? – не понял Магнификус.

– Мимо прошел, – пояснил Моор, – герой.

– Слава Богу! – с облегчением вздохнул Второй и кивнул в сторону, откуда прозвучал голос: – Это Цыган-кузнец?