– Тебе нужно поменьше думать о том, что настоящее, а что нет, пока твои крошечные мозги не лопнули от натуги, – отозвалась Лекси в своей неподражаемой манере. – Ты меня видишь, не так ли?

– Вижу.

– Ну и хватит с тебя.

10 августа 1931 г.

Ласточкино Гнездо,

Бранденбург, Вермонт

Сегодня я увидела его в первый раз. Ласточкино Гнездо. Наш новый дом.

Уилл привез нас сюда на нашей машине. Маргарет всю дорогу сидела у меня на коленях и беспрерывно болтала, показывая крошечным пальчиком на разные предметы и произнося те слова, которые она уже выучила: «Дом. Корова. Лошадка. Машина. Дядя. Тетя. Собачка. Дерево». Она очень смышленая девочка. Наша дочь знает уже полтора десятка слов и произносит их очень чисто и к месту. Уилл говорит – для своего возраста она очень хорошо развита.

Но главное, всё – буквально всё вокруг – доставляет ей удовольствие. И нам с Уиллом тоже, поскольку мы теперь смотрим на мир ее глазами.

Увидев на обочине корову, Маргарет каждый раз смеялась от удовольствия.

– А что говорит коровка? – спрашивала я. – Му-у?..

– Му-у! – повторяла она и смеялась. – Му-у! Му-у!

Уилл тоже смеялся, но я заметила, что он нервничает. Наверное, ему очень хотелось, чтобы новый дом мне понравился – чтобы он не разочаровал меня ни в одной детали, чтобы я увидела в нем воплощение своей мечты.

Наконец мы въехали в город, миновали универмаг, почту, церковь и крошечное школьное здание.

«Я – миссис Монро, и моя семья живет теперь в Бранденбурге».

Я повторяла эти слова снова и снова, пытаясь таким образом наконец-то превратить их в реальность. Мысленно я пыталась представить, как воскресным утром мы втроем входим в церковь, как покупаем в универмаге хлеб, крупу и мясо, как знакомимся с нашими новыми соседями. А когда-нибудь – я знала это твердо – Маргарет станет уже достаточно большой, чтобы идти в школу, и мы приедем в город, чтобы купить ей карандаши, тетрадки, учебники. И это будет просто чудесно!

Пока я размышляла, город остался позади, мы выскочили на шоссе и свернули на дорогу, которая вела к дому. Еще через несколько минут лес по сторонам начал редеть, и Уилл велел мне зажмуриться.

– Закрой глаза и не подглядывай, – сказал он. – И ты тоже, ласточка, – добавил Уилл, обращаясь к Мэгги. Подражая мне, девочка закрыла глаза ладошками, захихикала и стала считать вслух, как мы делали, когда играли в прятки:

– Один… два… четыре… шесть… два…

Через минуту машина остановилась, и Уилл выключил мотор.

– Не подглядывать! – повторил он и, обойдя машину, открыл дверцу с моей стороны. – Ну, теперь вылезайте, только осторожно…

Держа Мэгги на руках, я неловко выбралась из салона. Уилл взял меня под локоть и куда-то повел. Через несколько шагов он сказал:

– Все. Можно смотреть.

Я открыла глаза и ахнула. Я не сомневалась: Уилл решил, что я ахнула от восхищения и восторга, но на самом деле я испытывала страх. Крепко прижав дочь к себе, я с трудом втягивала в себя воздух, который застревал в стиснутой внезапной судорогой гортани.

Дом был огромен. Я не думала, что он будет таким большим, таким массивным, похожим на старинную каменную крепость. Наше Ласточкино Гнездо и впрямь напоминало за́мок, в каком я хотела жить, когда была маленькой, но сейчас я подумала, что оно не очень-то мне нравится. Серые каменные стены, тяжелая входная дверь, арочные окна, стекла в свинцовых переплетах, крытая серой сланцевой черепицей крыша с остроконечными башенками по углам, полукруглый глаз мансардного окна – все казалось мне исполненным какой-то неясной угрозы.

Это здание… даже не знаю, как сказать… Оно казалось живым. Его толстые стены настолько полно вписывались в окружающий ландшафт, что можно было подумать, будто дом был не построен, а вырос сам собой, поднявшись из каменистой почвы между высокими, сплошь заросшими темным хвойным лесом холмами. Фасадные окна нижнего этажа и дверь между ними напоминали суровое, грубое лицо, уставившееся на нас из-под круто заломленной крыши.

Входная дверь была приоткрыта, словно рот, готовый нас проглотить.

– Ах, Уилл… – пробормотала я, непроизвольно отступая назад. В эту минуту мне больше всего хотелось прыгнуть обратно в машину и уехать как можно дальше отсюда, но это было невозможно. Возвращаться нам было некуда. Теперь наш дом был здесь.

Уилл взял у меня из рук Мэгги и подбросил высоко в воздух.

– А тебе нравится наш новый домик, ласточка?

Мэгги взвизгнула от удовольствия и засмеялась.

– Домик! – повторила она.

– Ты будешь в нем жить. Именно поэтому он называется Ласточкино Гнездо, – объяснил ей Уилл и повернулся ко мне: – Ну что, пойдем внутрь?

И я на трясущихся от страха ногах последовала за ним.

Внутри еще шли отделочные работы. Маляры и штукатуры сновали по коридорам, точно муравьи, воздух пах краской и известкой. Грузчики, которые приехали раньше нас, вносили мебель, сундуки, чемоданы и узлы. Уилл представил меня мистеру Галетти – широкоплечему, очень смуглому мужчине с курчавыми черными волосами и густыми черными усами.

– Очень рад познакомиться, миссис Монро, – проговорил он приятным баритоном.

Прихожая была великолепна. Просторная, отделанная темными деревянными панелями, с блестящим каменным полом и встроенными скамьями, на которые можно было сесть, чтобы разуться, – все выглядело удобно, продуманно, красиво. Дальше по коридору я увидела огромную гостиную с каменным очагом в углу. Рабочий с узким мастерком в руках заделывал швы между каменными плитками пола. Увидев меня, он почтительно приподнял шляпу, но ничего не сказал. Столовая, куда мы перешли из гостиной, соединялась коротким коридором с кухней, которая тоже показалась мне огромной, как концертный зал.

– Надеюсь, тебе будет удобно, – сказал Уилл, демонстрируя мне глубокие встроенные шкафы, вместительные кладовки, раковину размером с деревенский пруд и новенькую газовую плиту. – Здесь ты сможешь готовить любые блюда, какие только захочешь!

– Она такая большая, что в ней и заблудиться недолго, – сделала я жалкую попытку пошутить.

– Ерунда! – отмахнулся Уилл. – Смотри лучше сюда… – Он показал мне ведущую на улицу дверь, сделанную из двух половинок: верхней и нижней. – Это так называемая голландская дверь. Если тебе нужно просто проветрить кухню, открываешь верхнюю половину, если выйти наружу – обе. Вот здесь есть защелка, которая скрепляет верхнюю и нижнюю части.

Он распахнул дверь и отступил в сторону.

– Сходи посмотри, что там снаружи, – предложил Уилл, но я словно примерзла к полу. Легкий летний ветерок, врывавшийся в дверь, заставил меня дрожать от холода, словно снаружи была лютая зима. По спине у меня побежали мурашки, и я машинально обхватила себя руками за плечи. Лишь несколько секунд спустя я кое-как сдвинулась с места и вышла из кухни в небольшое патио, до половины выложенное серыми каменными плитами. Дальний его конец еще не был закончен, там были натянуты разметочные шнуры, громоздились кучи песка и лежали штабели подготовленной к укладке плитки, но пройти там все же было можно.