– Принесите морфий, Адриана, пока я с этим заканчиваю.

Адриана быстро пошла к шкафчику у двери.

– Нет, – твердо сказала Алиса. – Я не хочу морфия. Со мной все будет в порядке. Просто снимите с меня эти веревки. Они причиняют мне боль. Я могу обойтись без лекарства.

При этом Адриана остановилась как вкопанная и снова вернулась в комнату, так и не открыв шкафчик. Она озадаченно посмотрела на пациентку, потом снова на шкафчик и секунду на меня, а потом подошла к кровати. Казалось, она размышляет над словами Алисы.

– Что я могу приготовить для вас, мисс Таппер? – спросила она Алису, прикоснувшись к моему плечу и слегка отодвинув меня от кровати. По выражению ее лица я понял, что она почуяла неладное.

Алиса повернулась к ней:

– Ничего, спасибо. Со мной все будет в порядке.

– Нет, помните, Алиса? – спокойно сказала Адриана. – Вы невнимательны. Послушайте еще раз. Что я могу приготовить для вас, мисс Таппер? – И через несколько секунд она повторила: – Что я могу приготовить для вас, мисс Таппер?

Алиса молчала. Она долго смотрела на Адриану.

– Я… я забыла ответ, – сказала она. – Из-за всей этой суматохи и боли я не помню правильный ответ.

– Хорошенько подумайте, Алиса! Припомните отзыв для меня, а не для Чарльза. Так что я могу приготовить для вас, мисс Таппер?

Я развернулся и вышел из комнаты, так и не развязав остальные узлы. Я пошел к своей сумке, – вытащил люгер и засунул его за ремень под ливреей. Для Адрианы не существовало никакого отзыва, и настоящая Алиса Таппер уже так бы и сказала. Возвращаясь, я слышал, как Адриана все повторяет фальшивый пароль. Когда я вошел, женщина скинула ноги с кровати и смогла сесть.

– Принести вам воды или еще чего-нибудь? – спросил я.

– Пожалуйста, развяжите меня полностью, Чарльз. Мне больно от веревок.

– Но по нашей договоренности вы должны ответить на оба пароля: мне и Адриане, чтобы мы убедились, что это вы, Алиса. С моим у вас уже возникали трудности, а теперь вы, кажется, не помните второго. Так вы ли это, Алиса? – спросил я, делая шаг вперед и слегка толкая женщину обратно на кровать. – Будьте так добры, Адриана, принесите еще веревок из машины, – сказал я. – Надо удостовериться, прежде чем развязывать нашу старушку. – И я привязал ее ноги к спинке кровати.

Адриана вернулась через минуту, принеся веревки.

– Может, вы пересмотрите свое решение о морфии, док, – сказала она. – Вам уже очень больно и лучше не станет, пока не отдохнете. Правда, и тогда будет не намного лучше. Какой смысл мучиться от боли, если есть морфий?

Наша гостья молча смотрела на Адриану. Я развязал Алисе запястья и закрепил их в более удобном положении, используя изголовье кровати. Во время этой процедуры пациентка не произнесла ни слова. Наконец она сказала:

– Вы правы. Мне надо отдохнуть. Пожалуйста, оставьте меня и дайте мне поспать.

– Без морфия? – снова спросила Адриана.

– Да.

Мы вышли из комнаты и заперли дверь. Потом Адриана повела меня в спальню на другом конце дома.

– Как он это сделал? – тихо спросила она. – Ему почти удалось освободиться.

Я снова вернулся мыслями к сцене в палате.

– Уверен, что Гассман был в Лизе Анатоль, когда я увидел ее утром. Полагаю, мы не произносили пароль, когда она могла услышать, потому что она задержалась, только чтобы уязвить Алису, а потом ушла…

Адриана, нахмурившись, перебила меня:

– Что вы подразумеваете под словами «уязвить Алису»? Зачем Лизе было это делать?

– Помните дневники? Как Гассман описывал способы ввергнуть пациентов в более глубокую депрессию?

Адриану передернуло.

– Он называл это «усилить невроз». Отвратительный человек.

– Именно. Видимо, это он и пытался сделать: заставить Алису почувствовать себя плохо, чтобы она захотела спрятаться…

– И освободить для него место. Так что же случилось? Он переселился из Лизы в Алису?

– Нет. Я думаю, он пытался, но не вышло. Поэтому Лиза пошла туда, где сидел Томми, и Гассман перешел в него.

– А вы видели, как он это сделал?

– Да, но тогда не понял.

– Так когда же Гассман услышал отзыв, Чарли?

Я тщательно все обдумал, пытаясь воссоздан, весь эпизод.

– К тому времени осталось всего несколько человек, и Томми пошел и сел на пол рядом с Алисой. Я уверен, что мы один раз проделали обряд, пока он гам сидел, но тогда Гассман не понял, к чему это все.

– А сколько времени Томми сидел там, пока Гассман не… одолел ее?

– Почти нисколько. Теперь, размышляя об этом, я уверен, что Гассман загипнотизировал Лизу сразу же, как только оставил ее тело, потому что, когда Томми добрался до Алисы, Лиза устроила очень своевременную сцену, которая отвлекла внимание всех в палате.

– Включая вас?

– Включая меня. Когда это закончилось, Алиса… – Я запнулся, потому что на глаза неожиданно навернулись слезы. Подавив их, я продолжил: – Она не ответила на пароль.

Адриана сжала мою руку, и мы молча стояли, внезапно осознав непосильную ношу, легшую на наши плечи. Я продолжил:

– Но по пути сюда у Гассмана было достаточно времени, чтобы все обдумать. Он должен был задуматься о том, как угодил в ловушку, он все вычислил. Он очень умен.

Адриана глубоко, прерывисто вздохнула.

– Полагаю, мы и не думали, что имеем дело с глупым противником, – сказала она. – Простите, Чарли. Он чуть Fie провел меня.

– И меня. Вы спасли ситуацию. Но у нас еще есть дела. Не думаю, что он станет дальше притворяться Алисой, хоть и может. Гассман наверняка попробует другие трюки.

Тут мы услышали крик из камеры:

– Миссис Уоллес! Вы меня слышите?

Мы вместе пошли в противоположный конец здания, и Адриана заглянула в камеру через глазок, который я специально для этого сделал. Она попросила посмотреть и меня. Алиса все еще была надежно связана, и я отпер дверь.

– Я хочу получать половину дозы морфия каждые два часа. Это возможно, сестра Уоллес?

– Начнем с этого, ответила Адриана. – Если это не успокоит вас и не снимет боль, я увеличу дозу. – Она подошла к кровати и потянулась к левой руке пациентки. Для первого раза, доктор, я сделаю вам укол внутривенно. А потом посмотрим.

– Сделайте укол в правую руку, пожалуйста. Там вены лучше.

Адриана обошла кровать, расстегнула и закатала рукав па правой руке. Потом пошла к шкафчику и приготовила шприц.

Когда она снова приблизилась к пациентке и стерилизовала руку, женщина вкрадчиво заговорила:

– Медсестра и убийца в одном лице. Должно быть, с таким конфликтом внутри тяжело жить, сестра Уоллес?