— Мы обращаемся дурно только с нашими врагами, — надменно ответствовал дей, — а с женщинами мы не воюем.

— Тем не менее я не стану заключать никаких соглашений и даже говорить о каких-то там уступках, пока она не окажется в моих объятиях и сама не заверит меня, что вы не обращались с ней плохо. Если кто-нибудь сделал ей больно, я лично сверну ему шею.

— Думаю, разумнее будет позволить ему увидеть жену, — дипломатично предложил Уиггинс. — Он, несомненно, более благосклонно выслушает ваше предложение, если причина его тревоги будет устранена. К тому же, возможно, присутствие жены повлияет на него, и он охотнее пойдет вам навстречу.

Дей на мгновение умолк, обдумывая предложение Уиггинса.

— Я забыл, что у вас, англичан, только одна жена. Меня всегда удивляло, почему европейцы придают такое значение такому пустяку, как женщина. Однако мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать Европу с ее обычаями, а с одной-единственной целью — заключить соглашение. Я пошлю за ней.

— Ей понадобятся ее служанки.

Ибрахим с Чарлзом поднялись на ноги.

— Я вижу, одна служанка вашей жены — уроженка здешних мест? — заметил дей. — Та, с красивыми миндалевидными глазами.

— Ни моя жена, ни ее горничная не знают языка и обычаев Алжира. Мне пришлось приставить к ней служанку, которая могла бы выступать в роли посредника, в особенности потому, что я должен был оставить их и отправиться в пустыню, — весьма недвусмысленно добавил Бретт.

— Не думаю, что в этом снова возникнет необходимость.

— Поживем — увидим, — ответил Бретт.

— Вторая женщина довольно высокая, — заметил дей, сменив тему. — Вы предчувствовали беду или не в состоянии сами защитить свою собственную жену?

Бретт пропустил мимо ушей его оскорбительный намек.

— Она шотландка. Из них выходят отличные служанки, но по местным меркам они крупноваты. Я оставлю ее здесь, если вы боитесь, что она одолеет ваших охранников.

— Я не боюсь, — сердито бросил в ответ дей. — Один мой страж справится с дюжиной таких женщин.

Он отдал лаконичный приказ на арабском, и двое нубийцев позвали стоявших снаружи стражей.

— Скажите вашим женщинам, чтобы они не торопились. Пусть они проследят, чтобы ваша жена подобающим образом подготовилась к встрече со своим мужем. Нам нужно многое обсудить до их возвращения.

Бретт слегка расслабился. Он выполнил самую первую и самую важную часть плана: вызволить Кейт из гарема и убрать от двери стражей. Теперь, если люди Ибрахима смогут отвлечь остальных охранников, а Ибрахим с Чарлзом — ликвидировать двоих стражей до своего возвращения, то их план удастся.

— А теперь к делу, — сказал дей.

— Я хочу, чтобы моя жена покинула дворец вместе со мной, — заявил Бретт.

— Полагаю, прежде чем вести переговоры об освобождении вашей жены, нам сначала следует поговорить об Абделе Кадире, — возразил дей. — В конце концов, именно поэтому мы здесь. Если бы не это, я бы мог просто прислать вашу жену в консульство Британии, как только она нашлась.

— Это самое лучшее, что вы могли бы сделать, — встрял Уиггинс. — Правительство моей страны было бы о вас очень высокого мнения.

— Меня не интересует, какого мнения обо мне правительство вашей страны, — ответил дей. — Меня интересует только мое положение.

— В таком случае очень советую вам прислушаться к мнению правительства Англии, — резко бросил Бретт, — пока ваши просчеты не стоили вам трона.

Взгляд дея посуровел.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы англичанин говорил мне о том, что происходит в моей стране, — отрезал он. — Я скорее спрошу совета у своих жен.

— Они бы и то не натворили таких дел, каких натворили вы, — сказал Бретт, прежде чем Уиггинс успел дать более сдержанный ответ. — Вы оскорбили французского посла и спровоцировали правительство Франции. Так мог поступить только глупый человек.

— Неразумно оскорблять того, кто сильнее вас, — пояснил Уиггинс.

— Вторую ошибку вы сделали, когда думали, что французов не интересует Африка. Еще как интересует. Они только и ждут подходящего момента, чтобы воспользоваться вашим поведением как предлогом и ввести сюда свою армию. Вашим третьим просчетом было то, что вы думали, что сможете воспользоваться победой над французами, чтобы получить власть над остальными странами Северной Африки. Победы вам не видать, и никто из правителей — от Мухаммеда Али до султана Марокко — не желает, чтобы вы стали сюзереном вместо турецкого султана.

— Вы думаете, что султан и Абдель Кадир помогут вам, но султан слишком слаб и слишком занят своим гаремом, а Абделя Кадира интересует только то, как заполучить ваш трон, — объяснил Уиггинс. — Пока еще есть время принести извинения французам и замять этот инцидент.

Желтоватая кожа дея стала почти белой от ярости, но он обуздал свой гнев.

— И какой вклад желания вашего правительства могут сделать в процветание моей страны?

— Мы не хотим видеть в Африке французов, — ответил Уиггинс. — Они обнаруживают заслуживающее порицания стремление обосноваться здесь надолго. К тому же всякий раз, когда они побеждают своего противника, каким бы слабым и незначительным он ни был, — дей вспыхнул гневом, услышав, как посторонние люди порочат его страну, — они снова начинают думать, что должны править всей Европой. Англия вот уже на протяжении пяти или шести веков то и дело вынуждена разубеждать их, и, поверьте, это очень утомительное занятие. Так что для всех будет гораздо лучше, если мы сможем разрушить их иллюзии.

— Я убедил Абделя Кадира, что для вас обоих будет лучше, если он отзовет свои войска и вернется в Маскару, — добавил Бретт. — Таким образом, он больше не представляет для вас угрозы.

— А если мне понадобится его поддержка?

— Если она не будет направлена против французов, то мы не имеем ничего против. Мы бы предпочли, чтобы вы остались на престоле.

— Вы не представляете, как я благодарен вам и вашей стране.

— Мы прекрасно понимаем, что вы чувствуете, — прямолинейно ответил Бретт, — но вы должны быть благодарны нам. Мы спасли вашу шею.

— И вы рассчитываете, что я за это отдам вам вашу жену и рассыплюсь в благодарностях? — гневно спросил дей.

— Вы говорили, что не хотите, чтобы войска Абделя Кадира вторглись в Алжир. Я даже заставил его перебросить их подальше.

— Я не хотел, чтобы вы вообще вмешивались! — хрипло выкрикнул дей. — Я не желаю, чтобы вы строили планы относительно моей страны!

Вдалеке послышался звук громких голосов, но он был слишком слабым и невнятным, чтобы понять, доносится ли он из гарема или откуда-то с улицы.

— Отдайте мне мою жену, и я обещаю, что ноги моей больше не будет в Алжире.

— Я Пришлю ее вам, но не сейчас, — ответил дей. — Я не доверяю вам. Я не могу поручиться, что вы не нарушите свое обещание и не уговорите Абделя Кадира передумать.