— Можно вопрос? Как вы считаете, это — Россия?

Шульгин — продолжал есть вареники.

— Вам не жаль эту землю?

— Вкусно… — Шульгин отодвинул тарелку… — что ж, если вы на сентиментальность решили давить, то послушайте. Жалко. Так жалко, что сейчас расплачусь. Но мы с вами — прекрасно знаем, чем мы занимаемся, и сантиментов для нашей профессии не существует. Мы сильно ошиблись в две тысячи четырнадцатом и сейчас начинаем это понимать. Наша политика корректируется. Мы не можем ни устраивать сами, ни поддерживать террористические акции, ни в Одессе, ни в любом другом городе Украины. Здесь нет явного, четко структурированного и готового действовать пророссийского большинства. И не было его нигде в Украине, кроме Крыма. В Крыму — сработало. Здесь — нет.

…

— Мы долго думали над тем, почему в Крыму получилось, а, к примеру, в Харькове или Одессе — нет. Заказывали исследования. И знаете, к чему пришли… да вы ешьте пельмени. Они вкусные. Ешьте, а я буду рассказывать.

…

— Причина того, что Крым — принадлежит России, а Одесса и Харьков — нет, в специфической ситуации, которая сложилась в Крыму. В повышенном уровне насилия, поддерживавшемся там на протяжении как минимум двадцати лет. Как вы, может быть, знаете, в Крыму в 1944 году сталинским режимом была проведена массовая депортация крымских татар по обвинению в сотрудничестве с фашистами — обвинения, кстати, имели под собой основание. На освободившиеся места заселяли русских из центральных областей России. Затем Хрущев передал Крым Украине. А в конце восьмидесятых годов, в связи с ослаблением режима, крымские татары получили возможность возвращаться на свои родные земли — и многие воспользовались этой возможностью. Крым — маленький остров, свободной земли там нет, равно как и свободных домов. Иногда русские выходили на улицу на стук в дверь — а там стоял крымский татарин и говорил: это мой дом. Украинская власть — никакого удовлетворительного решения этой проблемы не нашла. Начались нелегальные захваты земель. Драки. Крымские татары объединились в Меджлис. После того, что произошло в Косово — русские поняли, что если они не объединятся и не подготовятся к действиям — то и их может ждать изгнание, а то и резня. Крымские татары, не получая удовлетворения своих требований — все больше и больше радикализовывались, некоторые выезжали в горячие точки за опытом, некоторые покупали оружие. Русские Крыма знали, что в случае нападения крымских татар на русских — украинские власти скорее станут на сторону татар. В результате — когда в две тысячи четырнадцатом русские почувствовали угрозу — они моментально объединились и начали действовать. Украинская власть на полуострове рухнула буквально в два дня. Еще через два — Крым был отрезан от материковой Украины блокпостами. Мы заходили уже на российскую землю, и нам оставалось защищать, а не завоевывать.

…

— В то же время — в таких городах как Одесса, Харьков, Донецк, Луганск, Мариуполь, Запорожье — у русских не было потребности в политической самоорганизации, потому что они не видели для себя явной, зримой угрозы. Да, плохо живется. Да, чужая власть в Киеве принимает идиотские языковые и прочие законы, которые явочным порядком никто не исполняет. Но делая выбор между сопротивлением и избеганием — люди выбирали избегание. Не все. Но большинство. Это стало причиной того, что Русская весна не была поддержана большинством нигде кроме Крыма. Даже события Донбасса — это борьба двух меньшинств — проукраинского и пророссийского. Большинство же просто пыталось выжить.

…

— Вы понимаете, какой из этого следует вывод?

Ангел кивнул.

— Стратегия поддержания напряженности.

— Именно! — просиял собеседник — именно! Мы должны не бороться с украинским национализмом, а поощрять его, причем в самых жестоких и неприемлемых формах. С одной стороны — это навсегда закроет дорогу Украине в Европу. С другой стороны — это сделает проект «единой соборной Украины» нереализуемым в принципе. Действия, предпринимаемые националистами, грубое и часто насильственное вторжение в личную жизнь простых людей — оттолкнет от них не только русских Украины, но и многих умеренных украинцев. Общество будет расколото, а русские будут вынуждены самоорганизовываться и готовиться действовать. В результате, когда на Украине наступит очередной стратегический кризис — по нашим подсчетам это будет через пять — семь лет — отколется уже не Крым, а добрая половина Украины. И это будет осознанным выбором…

— Хотите, я расскажу вам про Ирак? Про то, что мы делали в Ираке?

Шульгин кивнул.

— Интересно.

— Мы прибыли туда в две тысячи пятом. Ситуация там была… примерно такой же — воинствующие общины шиитов и суннитов, плюс фактически отколовшийся Курдистан, который не объявлял независимость лишь постольку — поскольку…

…

— Начали убивать американцев. Экономическая ситуация стремительно ухудшалась — приватизированные предприятия стояли, цена на бензин выросла в несколько десятков тысяч раз. При Хусейне бензин сознательно продавался по себестоимости, здесь же цены подняли до мировых[65]. Американцы решили поддерживать демократию, а больше всего в стране было шиитов. Проблема в том, что до этого в стране правили сунниты и с властью расставаться они не хотели. Суннитами были и большинство офицеров, которых американцы уволили.

…

— Сначала американцы приказали нам найти и убить Муктаду ас-Садра, шиитского проповедника, который призывал убивать американских солдат — что нам, кстати, так и не удалось сделать. Потом — зверски убили американских контрактников — и американцы приказали нам найти и убрать тех суннитских подонков, которые это сделали. Потом американцы приказали нам бороться с шиитами, а потом снова — с суннитами. Потом началась война всех против всех, где американцы были далеко не главными действующими персонажами. Они просто убивали — так как и все остальные — чтобы не убили их. И мы убивали, мы делали то, на что американцы не могли пойти. Застрелить человека с мотоцикла. Расстрелять машину в центре города из автоматов. Похитить человека и пытать. А потом выбросить у плотины … была такая поговорка — наши мертвые в раю, а ваши в Сааде. Саада — это была плотина, из водохранилища которой питался водой весь Багдад. Каждое утро — там вылавливали трупы, иногда по несколько десятков. Иногда мы сбрасывали свои трупы и видели, как другие сбрасывают свои. Мы никогда в таком случае не стреляли друг в друга. На плотине всегда был мир.

— Зачем вы мне это рассказали?

— Из-за одной маленькой детали. Американцы делали все это в чужой стране, с чужим народом. А вы собираетесь делать это со своим.

— Хватит!

— Простите?

— Хватит ваших интеллигентских рассуждений! Терпеть не могу! Свой народ… Думаете, вы в Ираке всё видели! Поехали бы в Луганск летом четырнадцатого. И посмотрели. Были в Луганске?!