Летние штаны как у мужеского, так и у женского пола одинаковые; шьются из разных кож наподобие портков, каковы носят мужики деревенские, токмо поуже. Зимние мужские штаны хотя тем же покроем бывают, как летние, однако с тою отменою, что шире и что огузье у них вниз шерстью, а сопли[389], на которые обыкновенно оленьи или волчьи камасы употребляются, вверх шерстью.

По конец соплей бывает ровдужный или суконный опушень, в который ремень продевается для завязывания обуви, на которую надеваются, чтоб снег за оную не засыпался.

Мужская обувь от женской вообще разнствует тем, что у мужской голенища коротки, а у женской по колено долги, впрочем, шьется из различных кож. Которую носят летом в мокрую погоду, та делается из сырой тюленьей кожи вверх шерстью, наподобие портней, каковы носят сибирские казаки и татары, когда бечевой ходят, ибо и портни шьются из сырой же лошадиной или коровьей кожи вверх шерстью.

Зимнюю обувь, в которой ходят на промыслы, шьют из сушеной рыбьей кожи, а особливо чавычьей, кайковой и няркиной, но она хороша токмо в морозы, а в мокрую погоду тотчас расползается.

Наиболее употребляют на зимнюю обувь оленьи камасы, которые носят вверх шерстью; подошва у них бывает из лахтачной кожи, а для большего тепла собирают их и из лоскутья оленьих камасов, у которых шерсть долга, и из медвежьих камасов, в которых подошвах сверх тепла и сия есть выгода, что можно ходить и по скользким местам без опасности.

Лучшая обувь, которою, так же как парками, казаки и камчадалы щеголяют, шитые торбасы[390], которые походят несколько на упуки и так же подвязываются ремнями. Подошва у них бывает из тюленьей белой кожи, головы из красной мандары, взъемы из белой лайки или собачьего горла, а голенища из замши или из тюленьей крашеной кожи, к которым наверху широкие подзоры пришиваются, каковы к паркам.

Сия обувь такой важности, что если на холостом ее увидят, тотчас будет подозрение, что у него есть любовница. Такие торбасы по-камчатски называются згоейнут и дзилет.

Чулки носят они из собачьих кож, а называют их чажами, но наибольше обвивают ноги тоншичем, от чего, по сказкам их, не меньше чем от чажей тепла, а притом сия выгода, что не потеют ноги.

Шапки носят такие ж, как якутские, но господин Стеллер объявляет, будто преж сего бывали у них шапки из птичьих перьев и из звериных кож, безверхие, наподобие старинных наших треухов бабьих, токмо с тою отменою, что уши у камчатских шапок не сшивались вместе. Летом носят они берестяные умбракулы, которые завязываются на затылке, а у курильцев летние шапки плетеные из травы, наподобие венчика.

Женский лучший головной убор – парик, о котором выше упомянуто. Сии парики так любы им бывали и милы, что, по объявлению Стеллера, препятствовали многим к восприятию православной веры, для того что при крещении снимали с них такое странное украшение; а у которых натуральные волосы по-паричному расшиты были, тех остригали, к чувствительной их печали и горести.

Девки расплетали волосы свои на мелкие косы, которые для лоска мазали тюленьим жиром. Но ныне все отменилось, ибо как женщины, так и девки по-российски убираются. Носят телогреи и юбки, носят рубахи с манжетами, носят кокошники, чепцы и золотые ленты, а своим разве токмо те не гнушаются, которым лет по 80 от роду.

Женщины всякую работу делают в перчатках, которые шьются без пальцев, и никогда их не скидают.

Лица прежде сего умывать не знали, но ныне белятся и румянятся. Вместо белил употребляют гнилое дерево, которым мелко истертым натираются, а румянятся некоторою травою морскою[391], которая видом, как елочка. Сию траву мочат они в тюленьем жиру и намазывают щеки столь же красно, как румянами.

Большее щегольство и наряды бывают у них зимою, когда много проезда. Если появился сторонний, то все за наряд принимаются, моются, белятся и одеваются в лучшее платье.

Но если который камчадал пожелает и себя одеть, и домашних, то ему понадобится не меньше ста рублей на самое расхожее платье, ибо там и шерстяные чулки, которые здесь по двадцати копеек продаются, меньше рубля купить ему нельзя, для того что и российские жители ниже того не покупают, из чего о других вещах рассуждать можно.

Курильцы всякое дорогое платье покупать больше в состоянии, нежели камчадалы, ибо они на одного бобра морского, которые и на Камчатке от 15 до 40 рублей продаются, столько могут купить, сколько камчадал лисиц на двадцать, а бобра курильцу легче достать, нежели камчадалу пять лисиц, для того что в самый хороший год и зверем довольный лучший промышленник едва десять лисиц в зиму промыслит, а курилец и в худой год поймает трех зверей, не упоминая о морских привалах, при которых случаях получают они великое богатство.

У же выше сего объявлено, что камчадалы питаются кореньями, рыбой и морскими животными, а во второй части описаны и самые оные вещи, которые служат к их содержанию. Чего ради здесь должно упомянуть об одном токмо их приготовлении и различных каждой пищи наименованиях, зачиная от рыбы, которая за хлеб их почесться может[392].

Главная их пища, которую должно почесть за ржаной хлеб, есть юкола, которую делают они из всех рыб лососьего рода. Каждую рыбу разнимают они на шесть частей, бока с хвостом особливо вешают и сушат на воздухе; и сия сушеная рыба свойственно юколою называется; спинки и тиоши[393], или, по их названию, пупки, особливо готовят, а больше паровят.

Голову квасят в ямах, пока весь хрящ покраснеет, и едят их вместо соленых, почитая за приятное кушанье, хотя вони от них терпеть почти не можно. Тело, которое по снятии боков остается на костях, особливо снимают и сушат вязками, которое в толчение употребляют, а кости на особливых же вязках сушат для содержания собак своих.

Таким образом готовится юкола и у других народов из всяких рыб, и везде известна под именем юколы, а едят оную наибольше сухую. Камчадалы своим языком называют ее заал.

Второе камчатское любимое кушанье – икра рыбья, у них именуемая инетоль, которая трояким образом приготовляется: 1) сушится на воздухе вязками; 2) вынимается из перепонки, в которой, как в мешочке, содержится, и наливается в стебли или дудки различных трав, а особливо сладкой травы, и у огня сушится; 3) делается прутьями и в листье травяном сушится. Никто не ходит на промысел или в дорогу без сухой икры как без надежного содержания.