Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был прав.
Настоящего боя не было. Мы стреляли по отходящим красным, привели несколько пленных. Это было все.
Ночевали в станице Роговской. Она имела то преимущество, что соединялась с главной дорогой только узкой дамбой между двух прудов. Было легко ее охранять. На следующий день была дневка. Бабиев сказал нам:
– Отдыхайте хорошенько.
Он никогда зря не говорил. Значение его слов мы поняли потом. Нам предстоял трудный день.
Отправляя нас в десант, Врангель сказал:
– Не оглядывайтесь назад. Идите вперед, прямо на Екатеринодар. Тогда казаки восстанут поголовно.
Очень энергичный приказ. Но мы оглядывались, потому что жить хотелось.
Красные навезли в Кубань массы войск, и поэтому поголовного восстания не произошло. Но казаки встретили нас на этот раз радостно. Они отведали красного господства. От былой враждебности не осталось и следа. Приток добровольцев был непрерывен. Мы вернулись в Крым в большем составе, чем мы из него ушли. И это несмотря на потери.
Место высадки, Приморско-Ахтарская, было хорошо выбрано. С южной стороны примыкали знаменитые Кубанские плавни – приют повстанцев, – которые могли нам служить убежищем в случае чего. С севера шел ряд болотистых озер с двумя только переправами. Одну из этих переправ, в станице Брыньковской, тотчас по выгрузке заняли юнкера Константиновского пехотного училища. Открыта была только юго-восточная граница четырехугольника в 30 верст ширины и в 70 верст длины. Красные расположили войска по всему побережью, ожидая наш десант, но проглядели Приморско-Ахтарскую, несмотря на то что она расположена недалеко от Екатеринодара. Но спохватились и стали стягивать войска отовсюду. Цель Бабиева была разбить подходящие колонны красных, каждую в отдельности, пока они не соединились в крупные силы.
Река Кубань выше станицы Славенской разделяется на два русла, которые оба впадают в Азовское море, но далеко друг от друга. Все громадное пространство между этими руслами и еще дальше на север занято плавнями – болотистой, ненаселенной местностью.
Вот мы опять на Кубани и опять чтобы драться. Для меня это был третий раз, а были у нас офицеры, для которых это был четвертый раз. Мы как-то сроднились с Кубанью.
– Кубань и Дон, – сказал мне старый казак, – хорошо политы человеческой кровью. Все нашествия прошли тут. Потому-то земля наша так плодородна.
Был август 1920 года. Погода была чудная, дождей не помню. Арбузы и дыни созрели и служили нам главным питанием. Они насыщают и утоляют жажду. Даже лошади едят арбузы, но не дыни. Арбузы чудные, огромные, темно-зеленые, а внутри красные, сладкие и холодные. С двумя арбузами в руках невозможно сесть в седло. Один из них падает и разбивается.
Трудный день
Началось в полночь.
– Седлать, заамуничивать. Не курить. Не разговаривать и не шуметь.
Это значило, что красные совсем рядом, но не подозревают нашего присутствия. Действительно, как только наша колонна перешла дамбу, мы врезались в красную колонну, которая шла по главной дороге. Крики, выстрелы, пулеметная очередь в полной темноте. Мы приготовились к встрече, а для красных она была неожиданностью. Думаю, что они разбежались, но ничего не видел, хоть батарея была во главе колонны. Был день дежурства нашей батареи.
– Рысью марш!
Мы пересекли дорогу и пошли прямо на север. Долго шли рысью, не обращая внимания на отдельные выстрелы, которые раздавались изредка то справа, то слева. Стало светать.
Мы были далеко к северо-востоку, где нас не ожидали. Перед нами лежала станица Семенцево. Красные войска мирно спали. Мы грубо нарушили их сон. Часть сдалась, а часть побежала. Полки преследовали их в направлении станицы Брюховецкой, там, где мы провели Рождество.
На площади стояла толпа пленных под охраной нескольких казаков и наши две батареи. Мы все легли на землю и заснули. Шли ведь всю ночь.
– По коням! Садись! Рысью ма-арш!
Нас спешно звал Бабиев. Был наш черед дежурства, и наша батарея пошла к Бабиеву. Он стоял за большой скирдой и рассматривал что-то в бинокль.
– Вон там идет сюда красный батальон. Он ничего не подозревает и идет в колонне. Подъезжайте как можно ближе и ахните по ним картечью… Я послал за полками, но мы не можем их дожидаться. Я соберу казаков и атакую их с фланга. Понятно? Хорошо. Идите с Богом.
Мы вышли из-за скирд и пошли, не совсем на красных, в орудийной колонне, то есть орудие за орудием. Красные смотрели на нас с удивлением, но не стреляли. Потом, когда мы оказались на их уровне, то Шапиловский скомандовал:
– Поорудийно направо ма-арш… Галопом ма-арш!
Орудия повернулись, батарея оказалась в развернутом фронте и перешла с рыси в галоп. Тут красные заволновались и стали стрелять. У нас упала лошадь, другая. Но мы были уже совсем близко.
– Налево кругом. С передков. К бою!
После первого нашего выстрела у них произошла неописуемая паника. Толкаясь и мешая друг другу, они побежали, а наша картечь вырывала дыры в толпе. Справа Бабиев атаковал их своим штабом и двумя десятками казаков. Красные бросили винтовки и сдались. Было их человек шестьсот. Мы взялись в передки и пошли рысью туда же.
Но красные комиссары, придя в себя, увидели, что казаков всего три десятка.
– Товарищи, их немного, – крикнули они. – Возьмите опять винтовки и переколите этих собак!
И двое из них бросились на Бабиева, который выделялся своей фигурой, широкими генеральскими погонами. Кроме того, у него была сухая правая рука от старой раны. Шашку он держал в левой руке, а повод в зубах. Но товарищи плохо выбрали свою жертву. Хоть левой рукой, но Бабиев прекрасно владел шашкой. В мгновение ока он отразил их штыки и раскроил обоим череп. Остальные замялись.
– Рубите их всех! – закричал Бабиев.
Мы подходили рысью, когда увидели, что что-то там происходит неладное. Без колебания мы быстро снялись и пустили очередь картечи в бушующую толпу, рискуя повредить и своих, но выбирая места, где конных не было. В это время мимо нас прошел на рысях полк и с обнаженными шашками ударил на толпу красных. Мы тотчас же взялись опять в передки, но когда мы пришли на место, то все было кончено. Красных всех порубили.
Бой длился не более 20 минут. Это произошло вокруг отдельно стоящей хаты. Хуторянин осмотрелся с ужасом кругом.
– Господи, что же я буду делать со всеми этими убитыми? Как смогу я жить среди трупов?
И он без шапки пошел прочь от своего хутора. – Вы очень хорошо сделали, что стреляли еще, – сказал нам Бабиев. – Правда, вы нас тоже чуть не угробили, но ваша картечь пришла как раз когда нужно. Это холодит вам кровь – видеть пушки, которые в вас стреляют в упор. Это именно то, что должна, по-моему, делать артиллерия. Стрельба издали не так действенна и много менее впечатляюща… Но не станем терять времени. Нам предстоит еще много дела… По коням! Здесь все кончено.