политический смысл в восточном протекторате или нет, но вот культурный – явно присутствовал.

Из детских книжек нам известно, что святой Августин Кентерберийский, представитель мощи христианского Рима, в 597 г. покинул город и отправился обращать в христианство англосаксов. Заметим, что Августина послал папа Григорий I Великий, который до того был папским легатом в Константинополе. В то время папа был ровней патриарха, его мирским представителем в Риме. На отчеканенных в Риме монетах продолжали изображать византийского императора.

Эта неофициальная иерархия четко видна из собрания писем в пергаментных свитках, переведенных в библиотеку Ватикана{512}. Оказывается, были и другие стратегические назначения политических и духовных деятелей. В 668 г. папа назначил Теодора из Тарса в Киликии (обучившегося в Константинопольском университете) архиепископом Кентерберийским. В те времена казалось, что Британия, в конце концов, вновь стала частью ойкумены, воспринимаемого мира, хоть и ferox provincia (свирепой провинцией){513}, но землей, которая в практическом и эмоциональном смысле готова войти в состав более крупной единицы.

Христианство в Британии стало во всех отношениях менее православным, менее восточным и все более и более римским и западным лишь после торжества Древнего Рима в 664 г. на Синоде в Уитби – там было решено, что Пасху будут исчислять по римскому календарю, а монахи будут выбривать тонзуру. Именно вследствие ослабевающего влияния восточного христианства формировалась история средневекового и современного мира. И хотя следы Византии обнаруживаются во всех уголках Западной Европы, но нашей последней остановкой стал самый север Англии.

На крутой тропке, ведущей от реки Уир к Даремскому собору, до сих пор кажется, что здесь становишься ближе к Богу – западному Богу, которого нетрудно отыскать в изменчивых северо-восточных небесах. Колонны в Даремском соборе, как известно, причудливые, витые и решетчатые – и о них в Средневековье ходила модная шутка. А вот символы на темном камне на полу у раки святого Кутберта кажутся зловещей диковиной. Это потому, что здесь в расположенной в самом сердце собора гробнице многие столетия лежала частичка Византии.

Святой Кутберт умер в 687 г., а в X в. один византийский вельможа перезахоронил его останки. Богатое пурпурное шелковое покрывало почти наверняка появилось в его надгробии в 945 г., когда гроб открывали, чтобы прибывший король Эдмунд (король Уэссекский, планировавший стать королем всей Англии) покрыл обернутые в льняную ткань мощи Кутберта двумя «греческими ризами». Это была большая честь – и весьма показательная. Качество византийских одеяний было легендарным – шитье было столь изящным, что дух захватывало. Тонкая работа говорила об эстетическом удовольствии, которым могли себя окружить богатые люди Византия. А вот изображения на покрове Кутберта явно носят языческий характер: одну из его частей украшают образы дарующей плодородие Матери Природы. Этот шелковый покров, посвященный «Земле и Океану», был высочайшего качества – крупные фрагменты этого одеяния до сих пор хранятся в кладовых соборной библиотеки{514}.

Но несмотря на то, что влияние Византия чувствовалось даже на самом краю света, в самом Константинополе начинали ощущаться деструктивные сомнения. В городе наступал кризис уверенности в своих силах и веры.

Глава 41. Иконы и иконоборчество

726 г.

Нам невозможно помимо телесного прийти к духовному… через телесное созерцание приходим к созерцанию духовному. Поэтому Христос воспринял тело и душу, так как тело и душу имеет и человек.

Иоанн Дамаскин, примерно 720 г.{515}

Спасение не в верности формам, а в освобождении от них.

Борис Пастернак, «Доктор Живаго»{516}

Лазить в чрево земли совершенно неестественно. Но такой случай представляется на Палеа-Камени, по соседству с греческим островом Тера, где извергается стеклянисто-черная лава и бьют сернистые горячие источники. Единственный обитатель этого необыкновенного вулканического островка – нелюдимый рыбак. Он живет в цветистом вагончике со своим верным голосистым псом. В разгар сезона энергичные туристы из Китая, Японии и Европы оставляют здесь свои следы – на темно-серых камнях сотни отпечатков рук, сделанных чистой серой, которую зачерпывают в море из вулканического ила.

Этот сероносный островок образовался в 726 г., когда произошло извержение вулкана на острове Тера. Масштабное геосейсмическое явление привело к непредвиденным и отдаленным последствиям: лишило человека возможности создавать произведения искусства. Извержение на острове Тера послужило толчком к волне иконоборчества.

Всего за восемь лет до этого события икону Девы Марии (которую якобы написал не кто иной, как апостол Лука) торжественно пронесли по стенам Константинополя, чтобы одолеть собравшиеся за ними войска арабских разбойников. Люди верили, что иконы дают им некое божественное покровительство.

Извержение вулкана на Кикладах, произошедшее 15 июля 726 г., стало самым мощным геосейсмическим явлением с бронзового века, т. е. с 1615 г. до н. э. Похоже, что именно после этого – в том же 726 г. – император Лев III сменил религиозно-политический курс, в том числе запретив иконы. Историки нередко называли эти ответные действия бессмысленными, типичными для «мрачного Средневековья».

Задержимся ненадолго и задумаемся, какой ужас творился во время извержения на Тере. Солнце на долгие недели затянуло облаками, грозы рвали небеса, а по волнам Средиземного моря и пролива Дарданеллы носились огромные куски пемзы по 2,5 м толщиной. Море, казалось, вскипело. Сила извержения 726 г. составила 4,1 балла, а общая масса отложений – 127,4 млн м3. В Восточном Средиземноморье все буквально пошло кувырком.

Не было никаких сомнений, что это явление – демонстрация гнева Божия, и оставить это без внимания было нельзя! Но что же так страшно прогневило Бога? Должно быть, таким вопросом задавались византийцы. Ведь вот же: арабы-мусульмане, почитавшие того же Бога и тех же пророков (но – не в человеческой форме), избегли этого бедствия! Глядя на них, жители Константинополя, естественно, призадумались: так ли уж спасительно идолопоклонничество? Не оно ли стало их проклятием?

Поэтому где-то в 730 г.{517} Лев III сорвал огромное изображение Девы Марии с ворот Халки. Разразился скандал – сначала погиб начальник охраны, а затем убили Феодосию, женщину, пытавшуюся уберечь икону. Эту женщину в городе помнят до сих пор: в долине между четвертым и пятым холмом стоит мечеть Гюль Джами, а сначала тут была церковь, где хранились мощи