— Как быстро они забывают. Я ж и свёл этих попугайчиков-неразлучников.

— Ты за неё не беспокойся. Я знаю, что с ней сделать. Я даже знаю, что сделать с тобой. Но вот кое-что, по-моему, тебе знать не помешает. Про Глена.

— Глена.

— Слушай, Спортелло, я в натуре его предупреждал до того, как его прищучили.

— Перед тем, как его что?

— В Глена всю дорогу и целили, умник. Та контора, которой он стволы поставлял, доверяла ему не больше Братьев, которые внесли его в говносписок за то, что предатель своей расы.

— И ты мне это рассказываешь, потому что…

— Ты единственный мой знакомый, кому не насрать на Глена. Он и я — мы корешами же когда-то были, меня за него блудкой резали, я за него в кандее парился, а потом я всё равно переметнулся и помог его подставить. Вот такое я говно, а. Но я ему хотя бы телефонный звонок задолжал, нет?

— Ты его предупреждал? Чего ж он тогда не сдёрнул?

— Первая нормальная работа у него, «мой долг — защищать Мики». Пиздюк тупой. На самделе, вы с Гленом по сути одинаково тупые пиздюки.

— Не хочется перебивать, но, ещё раз, где мы сейчас? и когда я могу из этого места навалить?

— Когда тебя нейтрализуют как угрозу.

Док вкратце обозрел ситуацию. Он прикован, а «смит» у него кто-то забрал.

— Я не очень уверен, но я бы сказал, потенциал угрозы — нулевой?

— У Адриана какие-то дела в городе, но скоро он вернётся, и тогда мы сможем продолжать уже с нашими делами. Сигарету хочешь? — Он подождал, пока Док кивнёт. — Какая жалость — я курить бросил, и тебе, засранец, пора.

Шайб подтащил складной стул и оседлал его задом наперёд.

— Давай я тебе расскажу кое-что про Адриана. Привлекался по убийствам первой степени больше, чем люди помнят, и всякий раз выходил на свободу. Деньги в рост давать — на самом деле просто его дневной заработок. Как ставни закрываются, последние цифры на доску, народ с потогонен и бичи с бана отправляются туда, куда отправляются, а улица опять пуста и тиха — вот тогда-то Адриан и принимается за работу.

— Он мясник.

— Всегда им был. Он просто этого не знал до пары лет назад.

Адриан с самого начала понимал, объяснил Шайб, что люди покупают, когда платят проценты, не что-нибудь, а время. Поэтому стоит кому-то не уплатить «проц», единственный справедливый способ как-то поиметь с этим дело — отнять у них снова их личное время, валюту гораздо более ценную, вплоть до и включая то время, которое им осталось жить. Серьёзные увечья — не просто боль, это отъём их времени. Они-то считали, что время это принадлежит только им, а приходится тратить его на больницы, визиты к врачам, физиотерапию, и всё длится дольше, потому что они уже не так проворно двигаются. Потому-то нельзя сказать, что Адриан всю свою карьеру не готовился к убийствам на заказ.

Однажды на обычном обходе Адриан навестил клиента из Полиции нравов ПУЛА, который за тёрками случайно упомянул некоего порнографа и зуктера на обочинах киноиндустрии, с интересами к барам с сиськами, модельным агентствам и «специализированным изданиям», с ним Управление необычайно сильно хотело разобраться. Как выяснилось, он также держал толстые и подробные досье на секс-шайку, базировавшуюся в Сакраменто, и теперь грозил дунуть на них в свисток, если ему не выплатят сумму, для коей он был слишком мелок, дабы понять, что ему её не видать никогда, хотя даже малейших косвенных намёков в его показаниях, всё равно, доказуемых или же нет, хватило бы на то, чтобы сколупнуть администрацию губернатора Рейгана.

— У Губернатора сейчас обалденный импульс, ему принадлежит будущее Америки, тут кое-кто может оказать американской истории большую услугу, Адриан.

Хотя в послужном списке Адриана к тому времени уже значилось ненулевое количество душ, многие — в связи с Луисвилльской Дубиной, что-то в нём вообще-то безмолвно и судьбоносно притормозило. Может, дело было ещё и в том, что он всегда голосовал за республиканцев.

— Ну, просто как добрый американец, — сказал Адриан, — я бы хотел добровольно предоставить свои услуги, а моё единственное условие — что я не буду сидеть за это в тюрьме.

— Как ты отнесёшься к тому, что тебе предъявят обвинение, но потом выпустят по сделке между обвинением и защитой до того, как дойдёт до суда?

— Здорово, но зачем вообще меня туда тащить, почему просто не оставить дело висяком?

— Федеральные средства. То, сколько мы получаем, зависит от ежегодной раскрываемости. Есть формула. Чем больше дел мы раскрываем, тем лучше у нас всё выходит. — Должно быть, Адриан как-то заёрзал, потому что легавый добавил: — Мы можем гарантировать — для тебя — нулевые последствия, как юридические, так и иные.

Хотя Адриану было по большей части наплевать на процесс и ареста, и предъявления обвинений, а в особенности — на адвокатские гонорары, — он предполагал, что такова цена, которую приходится платить за холодный остро заточенный восторг, охватывавший его, чем ближе момент действия. В этом было что-то сексуальное. Типа, соблазнение.

Он устроил так, что его объект похитили и привезли в пустой склад в Городе Коммерции, и нанял пару профессионалов, специализировавшихся по гейскому садо-мазо.

— Ничего тяжкого, — сказал Адриан, — просто доведите его до нужного настроения. А потом можете валить.

Они посмотрели на Адриана, затем на клиента, затем друг на друга, пожали плечами и по принципу Нипочём Не Угадаешь, На Что Люди Пойдут, принялись за работу. Когда им уплатили и они ушли, настал черёд Адриана.

— Ты развращаешь невинных, — обратился он к жертве, теперь уже с головы до пят в синяках и рубцах — и с неутишимым стояком, — мало того, ты подсаживаешь миллионы уродов и лохов на их идиотские аппетиты к отбелённой пизде и негабаритному хую, портишь им семейную жизнь, ты заставляешь их просаживать столько денег, что они в итоге прибегают ко мне — ко мне, ебёнтать, — чтоб только за квартиру заплатить. И тебе ещё хватает наглости кидаться на такого человека, как Роналд Рейган? Даже на одну доску себя с ним ставить? Большая ошибка, дружок. Правда, остатка твоей жизни уже не хватит на ещё большую. Так начинай молиться, дристун, ибо истинно реку я тебе, а ведь настал уже час.

Все выходные перед тем Адриан провёл, навещая разные торговые центры в пригородах — заходил в магазины для домашнего ремонта и собрал там комплект инструментов, которые сейчас и пустил в дело. Пенис жертвы, что там говорить, пригодился для особого внимания.

Когда с работой было покончено, Адриан взял изувеченный труп и отвёз его на строившуюся трассу за много миль оттуда, а там сбросил в опалубки для бетонных опорных стоек, которые только должны были заливать. Щедро прокомпенсированный оператор бетономешалки, знакомый друзей Адриана, после этого помог облечь останки в своеобразную вертикальную раку, превратив их в невидимую статую того, кого власти желали отнюдь не увековечить, но стереть с лица земли. И по сей день Адриан не мог ездить по этим скоростным магистралям, не задаваясь вопросом, сколько опорных колонн, ему попадающихся, могут располагать жмурами внутри.