Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Монтиньяк, в тот же день, час спустя
Время было послеполуденное, и в Монтиньяке кипела жизнь. До этого Элизабет побывала тут всего раз, в сопровождении бабушки, тети Ивонны и Бонни.
«Была ярмарка, и мы хорошо повеселились! Чуть было не накупили голубок для замковой голубятни, - вспомнила она. - Ричард, наверное, уже жил по соседству и мог нас видеть».
Силясь разобраться в путанице своих мыслей и желаний, Элизабет объезжала пешеходов и повозки, чаще всего запряженные мулами. И очень удивилась, увидев своего дядюшку Жана, толкавшего перед собой тачку с мешками муки.
- Надо же, какая неожиданная встреча! - воскликнул он. - Ты одна? И с каких это пор ездишь верхом?
Он явно был чем-то расстроен и улыбался как-то вымученно. Элизабет поспешила ответить, как если бы речь шла о чем-то совершенно обычном:
- Это моя первая конная прогулка, дядюшка Жан! Сейчас отправлю письмо и сразу на мельницу, поцеловать дедушку Туана!
- Тогда я застану тебя уже на мельнице. И не лучше ли было бы тебе спешиться? Как бы лошадь не понесла…
- Лошадка у меня смирная и ничего не боится. До скорого, дядя Жан!
Жан ушел по своим делам, пробормотав неуверенно: «Хорошо». Элизабет же наконец увидела то, что искала, - вывеску трактира «Пон-Нёф», стоявшего на берегу реки. Она въехала на мощеный двор, и местный конюх тут же подбежал и перехватил поводья.
- За лошадкой я пригляжу, мадемуазель, - почтительно проговорил он.
- Я желаю немного отдохнуть. И мне бы хотелось войти в общую залу не с улицы, а другим путем. Это возможно?
- Конечно, мадемуазель, есть отдельный вход для гостей, чьи экипажи стоят там, в сарае.
- Пожалуй, я сэкономлю время, если хорошенько вас расспрошу. Я приехала повидаться с американским господином, который живет в этом трактире. Я и сама родом из Нью-Йорка.
- По вам не скажешь, - пробормотал парень, которому было лет пятнадцать. - Я знать не знаю, где эта ваша Америка! Мсье живет в четвертой комнате, направо от лестницы. Сказал: «Хочу, чтобы из окна было видно реку».
- Спасибо! - мягко произнесла Элизабет, радуясь, что захватила несколько монет.
В итоге юный конюх получил такие чаевые, что трижды повторил: «К вашим услугам, мадемуазель!», прежде чем повел Перль в стойло.
Оказавшись перед дверью с выгравированным номером «4», Элизабет чуть не повернула назад, но все же набралась храбрости и дважды отрывисто постучала. Природная склонность к приключениям и жажда новизны - эту грань ее личности Вулвортам удавалось пригасить посредством заточения ее в «золотую клетку».
Ричард Джонсон открыл, даже не поинтересовавшись, кто его беспокоит. Увидев ее, он настолько опешил, что Элизабет с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
- Лисбет! Вы? Господи, значит, я не зря надеялся! Прошу, входите!
- Не радуйтесь, я всего лишь хочу кое о чем вас спросить. Что привело вас во Францию, в Монтиньяк?
Он запер за ней дверь. Элизабет же находилась под впечатлением их новой встречи. Повернувшись к нему спиной, она притворилась, что рассматривает обстановку номера.
«Какой он все-таки высокий! И эти глаза цвета янтаря… Я уже и забыла, что он такой привлекательный, - мысленно ужаснулась она. - Белая рубашка так ему к лицу - с открытым воротом, без галстука…»
- Лисбет, я говорю правду. Я был уверен, что в один прекрасный день вы придете! - заявил американец.
- Погодите. Вы сейчас разговариваете со мной по-французски! С ужасным американским акцентом, но все же! - в ожесточении вскричала она. - Я не сразу сообразила. Вы и на этот счет соврали!
- Ну, только самую малость. Я учу французский тут, Лисбет. Основы нам преподали в лицее, и теперь я совершенствуюсь.
И дело это, я вам скажу, нелегкое: местные разговаривают очень странно. Да, «странно» - подходящее слово!
- Это потому, что они говорят на патуа, - с иронией отозвалась девушка. - Нарочно, чтобы вы ничего не поняли.
- Патуа? Что это такое?
- Местный диалект. Ричард, я спрашиваю второй раз: зачем вы тут? Как оказались на пароходе? По словам дедушки, он никаких денег вам не должен и встречаться с вами не собирался. Я заметила вас на вокзале в Орлеане, и вот теперь вы снимаете жилье в деревне, где я родилась, где выросла!
Он подошел к окну, из которого открывался вид на спокойные воды Шаранты. Опершись на кованый подоконник, он какое-то время смотрел на плоскодонку, пришвартованную в тени ивы.
Элизабет обошла заваленный книгами и бумагами стол. Ей стало жарко, и она расстегнула несколько пуговичек на жакете. Ричард повернулся к ней на своих длинных ногах:
- Чашечку чаю? Его принесли минут десять назад. Кофе во Франции мерзкий!
- Охотно! - тихо сказала девушка. - Но вы так и не ответили!
Джонсон воздел руки к небу, явно смущенный. И неожиданно перешел на английский, чтобы проще было оправдываться.
- Лисбет, а если я скажу, что я тут на задании? И приехал в Шаранту не ради ваших прекрасных синих глаз, какими бы колдовскими они ни были, не ради ваших улыбок, ваших поцелуев!
Элизабет села на стул. Приятно было снова слышать язык, напоминавший о годах, прожитых в Нью-Йорке. Вспомнился мелодичный голос Мейбл, их задушевные разговоры…
- На кого вы работаете? - спросила она. - Только не говорите, что на моего деда. В это я не поверю!
- Я в затруднительном положении, Лисбет. Я словно мячик, который перебрасывают друг другу два состоятельных персонажа. Единственное преимущество - я рядом с вами. Несколько километров не в счет.
Он подал ей чашку. Коричневого цвета настой показался Элизабет слишком крепким. Она автоматически положила в чашку сахар, упрекая себя в том, что слишком рада снова видеть Ричарда и… слишком волнуется. Она пыталась изобразить холодность, враждебность, подозрительность, в то время как по телу каждый раз пробегала дрожь, стоило только вспомнить, как он ее целовал на пароходе.
- Я согласился присматривать за вами, и мой щедрый клиент - Эдвард Вулворт, - признался детектив. - Он явился в агентство незадолго до вашего отплытия во Францию. Вулворт вас обожает, Элизабет! И миссис Вулворт тоже, она чуть с ума не сошла от беспокойства.
