Конечно, узнаю. Рано или поздно. Лоу-Орли — фигура непростая, поэтому не думаю, что его арест махом решит все проблемы.

И точно, стоило подъехать к зданию управления, как дорогу нам преградил темноволосый господин и строгом деловом костюме — Адриан Деа — один из лучших адвокатов Рива и всего приморского региона.

— Вы задержали моего подопечного, — сразу же заявил он. — Я требую, чтобы его допрос прошел после того, как мы поговорим и только в моем присутствии.

Ага. Еще попробуй доказать, что Лоу просто проходил мимо площади и ни в чем не виноват.

— Ваш подопечный обвиняется в терроризме и государственной измене, — жестко сказала я, злобно глядя Деа в глаза. — Увидитесь и побеседуете с ним только после допроса или магического сканирования памяти. Если вы против, я посажу вас в соседнюю с ним камеру, как лицо, помешавшее УСП и Тайной канцелярии вести наиважнейшее расследование. А о своих требованиях, мнениях и обязанностях расскажете потом королевскому трибуналу.

Адриан удивленно моргнул и машинально отступил в сторону.

Скорее всего, господин адвокат хоть и был в курсе разных делишек Лоу-Орли, однако о заговоре явно не знал.

Впрочем, от своего внезапного ступора он опомнился быстро и сразу же шмыгнул в открытую дверь вслед за нами.

Оливера Орли и мага, который, к слову, назвался Геральдом Соффом, посадили в разные камеры. Собственно, Орли-младший нам был не нужен — извлеченные из него воспоминания уже давно изучили и задокументировали для суда и архива. А вот с чародеем пообщаться было интересно, он наверняка сможет рассказать что-нибудь полезное.

Бриана-Бернарда привели в допросную первым. Допрашивать господина ответственного взялся Зорак.

— Назовите ваше имя, — попросил его Дориан.

— Бернард Орли, — невозмутимо ответил тот.

— Я имел в виду ваше настоящее имя, — с мягкой улыбкой уточнил сыщик.

— А оно настоящее, — пожал плечами заговорщик. — Если вы сомневаетесь в подлинности моих документов, можете обратиться в лиарскую мэрию — в ее регистрационной книге есть соответствующая запись.

— Но ранее вас звали по-другому, — сказала я.

— Да, — кивнул Орли. — Имя я сменил. А что? Имею право. Прежнее мне никогда не нравилось.

— То есть вы не отрицаете, что несколько лет назад вас звали Брианом Лоу?

— Нет, госпожа Хозер, не отрицаю.

— А что вы делали на площади так рано утром? — спросил у него Зорак.

— Гулял.

— На рассвете?

— Да. Люблю, знаете ли, утренний город без транспорта и прохожих.

— Ваш сын тоже его любит?

— Любит, — все так же невозмутимо сказал Лоу-Орли. — Наверное, это наследственное. Мой друг Геральд, кстати, тоже уважает такие прогулки.

— И часто ваш сын берет с собой на променад действующие детонаторы?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Бриан-Бернард. — Оливеру нравится возиться с разными проводами, кнопками, тумблерами.

— И носить их в карманах.

— А что в этом такого? Вы же носите с собой часы и мобильный телефон. Чем детонатор хуже? Оливер время от времени участвует в конкурсах технических самоделок и даже занимает в них призовые места. Уверен, эта штуковина тоже была изготовлена для какого-нибудь конкурса. Знаете, господа сыщики, я не понимаю, к чему все эти вопросы и что вообще сейчас происходит. Меня и моих спутников обманом заманили на оцепленную площадь, обвинили в ужасном преступлении, о котором лично я слышу впервые, да еще не позволили поговорить с адвокатом! Вам не кажется, что это слишком?

Я слушала его и едва сдерживала улыбку.

Он правда считает нас идиотами? Или себя — бессмертным?

— Господин Орли, — сказала ему, — вы ведь понимаете, что в ваши игры тут никто играть не собирается? У нас нет ни времени, ни желания смотреть вашу клоунаду. Не прекратите паясничать, я просто позову сюда мага, и он проведет вам сканирование памяти. И да, разрешение на это у нас есть.

— Почему вы меня вообще задержали? — уже серьезно спросил Лоу-Орли. — На основании чего решили, что я как-то причастен к этой вашей «государственной измене»?

— На основании воспоминаний вашего сына, — ответил Зорак.

В глазах заговорщика мелькнуло удивление.

— Мы знаем обо всем, господин Лоу, — продолжил Дориан. — И о теракте, и о ваших делах с герцогом Джорно, который, к слову, сейчас тоже дает показания, и об особенных собаках, способных перевозить в своих желудках взрывчатку и о многом другом. Я бы не советовал вам делать изумленные глаза и утверждать, что вы не имеете ко всему этому отношения. Доказательства вашего участия в заговоре неопровержимы.

— Если вы все знаете, что должен рассказать я? — усмехнулся Бриан-Бернард.

— Подробности, господин Лоу, — снова улыбнулся Зорак. — Вы же знаете, стражи и Тайная канцелярия всегда очень любопытны.

…Мы общались с ним без малого четыре часа. На вопросы горе-ювелир отвечал без возражений, но очень осторожно, буквально взвешивая каждое слово и зачастую формулируя фразы так, дабы многие из них можно было трактовать двояко.

Он подтвердил, что приехал в Рив по указанию второго королевского советника и все эти годы готовил почву для крупного дела, которое намеривался провернуть герцог. Что подключил ко всему этому и сына, и троих своих учеников, оставшихся верными идеям распущенного политического кружка. Что все указания и необходимую помощь по организации теракта получал непосредственно из Лиары от доверенных людей Джорно.

Из его рассказа выходило, что главным заговорщиком действительно был предприимчивый герцог, в то время, как сам Лоу являлся только исполнителем, действовал исключительно за деньги и против короля мыслей никогда не имел. Как любит говорить Ларен Шет, бизнес и ничего личного.

Слушая его, я снова с трудом сдерживала улыбку. Умница, Бриан-Бернард. Одно дело замышлять государственный переворот и совсем другое — тупо действовать по чьей-то указке. Наказание последует в любом случае, однако, статьи этого наказания будут разными. Если Джорно теперь рискует тихо подавиться сухарем где-нибудь в каменоломнях, то Лоу-Орли может светить максимум тридцать лет каторжных работ в Даррейских лесах, где он наверняка сумеет организовать себе приемлемые условия для жизни.

— Сканирование памяти все-таки придется провести, — задумчиво сказал мне Зорак, когда нашего собеседника увели в камеру предварительного заключения. — За рассказанное Лоу, конечно, спасибо, однако он явно сообщил нам далеко не все. Да и правды в его словах наверняка не так много, как может показаться.

— Согласна, — кивнула я. — Попрошу мальчиков заняться.

— И пусть поторопятся. К вечеру его воспоминания должны быть задокументированы и, по возможности, визуализированы.