– Лука, – позвала она. – Лука, прошу… это я!

Стражники окружали ее. Ана медленно пятилась назад. Она могла легко справиться с ними силой родства. Но это поставит на ней клеймо монстра, которым эти люди ее и так считали. Это была не драка – это было представление.

Ей необходимо было показать им, что она пришла с миром; ей нужно было сражаться с помощью слов.

– Стойте, – сказала Ана, и стражники приостановились. Она подняла взгляд на Морганью. – Ты отрицаешь, что ты аффинит с силой родства к плоти и мысли?

По тронному залу вновь прокатился удивленный возглас толпы.

– Что ты подчинила себе дворцового алхимика и заставила его изготовить яд, который впоследствии убил моих родителей? Что ты прямо сейчас управляешь разумом моего брата-императора?

– Это безумие, – воскликнула Морганья, и Ана была рада услышать нотку тревоги в ее голосе. Ее глаза, напротив, горели огнем грядущего возмездия.

– Стража! Схватить ее! И мы сможем продолжить коронацию!

– Кольст графиня Морганья, – ровно произнесла Ана. – С подобными обвинениями в твой адрес ты не можешь стать императрицей, пока не будешь оправдана. Это закон Кирилии – наш закон.

– Она права, – раздался чей-то голос.

Со своего места встал один из членов Имперского совета, и в зале повисла тишина. Его волосы с проседью были аккуратно причесаны, а лицо испещряли многочисленные морщины – признак мудрости, возраста и, в его случае, силы. Ана узнала его. Это был советник Дагислав Тарас. Он был ближайшим другом отца, его доверенным лицом, и поговаривали, что его собирались назначить советником императора, но потом эту должность занял Садов.

– Это закон, Кольст графиня.

– Ты забываешь, Тарас!

Встал еще один советник с короткими светлыми волосами, которые выдавали в нем северного кирилийца. На носу у него виднелась полоска шрама. Ана узнала его по неукротимой, воинственной энергии. Максим Золотов, бывший командующий Кирилийской армией, ныне – член Имперского совета. Он устремил горящий взгляд на Ану.

– Принцесса – точнее, бывшая принцесса – все еще обвиняется в убийстве и государственной измене. Исходящие от нее обвинения не рассматриваются.

Ана воззрилась на него, и Золотов тактично отвернулся. Внутри она почувствовала острую боль, причиненную предательством. Во времена своего заточения она тайком перемещалась по дворцу и издалека наблюдала за работой советников. Она запомнила их имена, выделила тех, кто нравился ей больше других. В числе последних был Золотов. Он поразил ее своей смелостью, преданностью и прямолинейностью. Теперь он выступал против нее, и это было больно.

Тарас пронзил Золотова взглядом.

– Ты прав, Максим. Статус принцессы ставит под сомнения ее обвинения. Но в своде кирилийских законов нет правила, запрещающего подсудимым предъявлять обвинения третьим лицам.

Они не были за нее, но и не были против. Они просто трактовали закон.

Тарас повернулся к трону.

– Когда в законах нет подходящих предписаний, мы обращаемся к императору. – он помедлил. – Кольст император?

Наконец Ана смогла посмотреть на фигуру подле Морганьи. Брат наблюдал за происходящим безо всякого участия, как будто смотрел на дерущихся на улице крыс.

– Лука, – снова позвала Ана. – Лука, прошу тебя, посмотри на меня. Я говорю правду. У меня есть доказательства – клянусь жизнью. Она отравила твое тело и твой разум, Лука.

На последних словах она взмолилась.

– Прошу. Послушай меня.

– Ты убежала, когда тебя обвинили в убийстве, – прокричал член совета. – Разве это не признание вины?

– Я убежала, потому что была невиновна и знала, что мне нужно найти доказательства, чтобы в тюрьму сел настоящий убийца.

Все это время Ана не сводила глаз с брата.

– Лука. Умоляю, – ее голос превратился в хриплый шепот. – Ты знаешь меня, братик. Ты знаешь, как я люблю империю. Поверь мне.

Во взгляде Луки что-то мелькнуло, он посмотрел на нее безумными глазами. Ана никогда не забудет этот взор – взор человека с мертвой душой.

Ее сердце надрывалось.

Лука открыл рот. Оттуда прозвучал голос тише шепота:

– Мы продолжим коронацию.

– Нет! – Ана бросилась вперед. – Нет, Лука, – она тобой манипулирует…

– Стража, бросить ее в темницу!

Морганья снова обрела уверенность; она стояла у трона и сжимала кулаки. Стражники одновременно двинулись вперед, но Ана удержала их силой родства. Она знала, что в зал прибежали лучники и уже нацелили свои стрелы ей в спину. Они ждали команды стрелять.

– Нам нужен божевосх. Я знаю, что она может делать своей силой родства – я своими глазами видела. Владимир! Владимир!

– Кольст графиня, позвольте мне.

Ана застыла, услышав мягкий, вкрадчивый голос. Среди членов совета, сидевших ближе всего к трону, стояла фигура, облаченная в белые одежды алхимика. Тециев дотронулся до своего божекруга и посмотрел на Морганью.

Лицо Морганьи смягчилось.

– Давай, Петр.

В ее глазах светилось тайное торжество.

Тециев повернулся к Ане.

– Предатель, – фыркнула Ана.

Ее больше не одолевала злоба. В ее груди поселилась уверенность. Если ей и суждено погибнуть, по крайней мере она заберет этого убийцу с собой.

Ана уже направила на него свои силы, как вдруг вспомнила кое-что. Подвал, в нем плачущий, напуганный человек.

Морганья сильна, но она уязвима.

Что из сказанного Тециевым тем вечером было правдой?

Она может контролировать лишь один разум в конкретный момент времени. И ее контроль можно разрушить. Когда ты применила ко мне силу родства, она вытеснила силу родства Морганьи, сказал Тециев.

Возможно ли это? Что ее сила родства может заглушить силу родства Морганьи и прервать контроль тети над Лукой хотя бы ненадолго? Ана сомневалась. Может, все, что говорил Тециев, было ложью. Но… Она вспомнила его глаза, полный сожалений голос, слова, произнесенные шепотом в темноте. Она не могла избавиться от чувства, что он тогда говорил правду. Надо попытаться. Ана направила силу родства на Луку и очень аккуратно потянула. Даже на расстоянии она чувствовала, что с его кровью было что-то не так: большое количество инородной субстанции. Кровь была вялая и холодная, когда ей следовало быть пульсирующей и теплой. Сердце Аны сжималось, но она потянула еще раз.

Она сосредоточила все свои усилия на брате, поэтому почти не обратила внимания, когда ее схватили стражники, приставив мечи к горлу. Сплав металла с черным камнем холодил шею.

Ана потянула в третий раз. Лука моргнул. Тихо вздохнул. Ану захлестнула радость, когда он посмотрел на нее. По-настоящему посмотрел.