Хотя они с Чандаленом были представителями совершенно различных народов с очень разной культурой, Ричард рос во многих смыслах в соответствии с таким же, как у Чандалена, кодексом чести. Возможно, подумал он, не такие уж они и разные. Может, они по-разному одеваются, но у них одинаковые чаяния, стремления и желания. И опасения у них тоже одни и те же.

Не только отчим Ричарда, но и Зедд учили его многому из того, чему учило Чандалена его племя. Если ты совершил проступок, не важно, по каким причинам, то должен сам все исправить наилучшим образом.

Ты можешь испугаться, это понятно, никто и не ждет от тебя бесстрашия, но самое худшее, что ты можешь сделать, — убежать от учиненных тобою бед. Не важно, что ты оступился случайно, ты не пытался отрицать свою вину. Ты не сбежал. Ты сделал все необходимое, чтобы поправить дело.

Это из-за Ричарда шимы вырвались в этот мир. То, что сделала Кэлен, чтобы спасти ему жизнь, уже стоило другим жизней. Она тоже не дрогнет и пойдет на все, чтобы остановить шимов. Это даже не подлежит обсуждению.

— Даю тебе слово, старейшина Чандален, что не будет мне отдыха, пока Племени Тины и всем остальным угрожают шимы. Я не успокоюсь, пока не отправлю шимов в Подземный мир, где им и место. Или умру, пытаясь это сделать.

На губах Чандалена мелькнула теплая, преисполненная гордости улыбка.

— Я знал, что мне не придется напоминать тебе о данном тобой обещании всегда защищать наш народ, но мне приятно слышать из твоих уст, что ты не забыл своей клятвы.

И к удивлению Ричарда отвесил ему оплеуху.

— Силы Ричарду-С-Характером. Пусть его кипящая ярость будет направлена на наших врагов.

Ричард, потирая челюсть, повернулся и увидел, что Кэлен с Дю Шайю возвращаются.

— Для лесного проводника у тебя просто талант влипать в кучу неприятностей, — прокомментировала Кара. — Как по-твоему, после их беседы у тебя осталась хотя бы одна жена?

Ричард понимал, что Кара откровенно над ним подтрунивает в свойственной ей странной манере, пытаясь поднять ему настроение.

— Одна, я надеюсь.

— Ну а если нет, — хихикнула Кара, — то всегда останемся мы с тобой.

— Место жены уже занято, премного благодарен. — Ричард двинулся к женщинам.

Кэлен с Дю Шайю бок о бок шли по траве. Лица обеих были совершенно бесстрастными. Что ж, по крайней мере крови не видно.

— Твоя другая жена уговорила меня поговорить с тобой, — заявила Дю Шайю подошедшему Ричарду. — Тебе повезло, что у тебя есть мы обе, — добавила она.

Ричард счел за благо прикусить язык, дабы с него не сорвались неуместные комментарии.

Дю Шайю подошла к своим меченосцам — судя по всему, чтобы приказать им сесть и отдохнуть, пока она будет беседовать с Кахарином. Кэлен ткнула Ричарда пальцем под ребра, подталкивая к мешкам.

— Принеси Дю Шайю подстилку, чтобы она могла сесть, — тихонько прошептала она.

— Зачем ей наша? У них есть их собственные подстилки. К тому же ей вовсе не нужна подстилка, чтобы поговорить со мной.

Кэлен снова ткнула его в ребра.

— Просто пойди и принеси, — прошипела она. — На тот случай, если ты не заметил, эта женщина беременна, и ей неплохо отдохнуть.

— Ну, это все равно не значит...

— Ричард! — рявкнула Кэлен, потеряв терпение. — Если хочешь заставить кого-то подчиниться твоей воле, это гораздо проще сделать, когда даешь человеку возможность одержать небольшую победу, чтобы он мог сохранить лицо. Хочешь, я сама принесу ей подстилку?

— Ну, тогда ладно. Думаю...

— Вот видишь? Ты только что это доказал. И ты принесешь подстилку.

— Значит, Дю Шайю одержит маленькую победу, а я — нет?

— Ты взрослый мальчик. Цена, запрошенная Дю Шайю, — подстилка, на которой она будет сидеть, рассказывая тебе, почему они здесь. Цена совершенно мизерная. Ей стоит продолжать уже выигранную войну лишь для того, чтобы окончательно унизить и растоптать противника.

— Но она...

— Знаю. Дю Шайю перешла все границы, сказав тебе то, что сказала. Ты это знаешь, я знаю, и она знает. Но она была оскорблена в лучших чувствах, и отчасти по делу. Всем нам свойственно ошибаться. Она не понимает размеров опасности, с которой мы столкнулись. Она согласилась помириться ценой нашей подстилки, на которой будет сидеть. Она всего лишь хочет, чтобы ты проявил к ней уважение. Ничего с тобой не сделается, если ты немножко ей подыграешь.

Они подошли к мешкам, и Ричард оглянулся. Дю Шайю еще разговаривала с мастерами меча.

— Ты ей угрожала? — тихонько спросил он, доставая из мешка подстилку.

— О да, — шепотом ответила Кэлен, положив руку ему на плечо. — Будь с ней поласковей. Она теперь гораздо больше склонна быть чуть нежнее после нашей с ней милой беседы.

Ричард разыграл целый спектакль, тщательно утоптав траву и аккуратнейшим образом расстелив подстилку перед Дю Шайю. Рукой разгладил все складки, водрузил в середину бурдюк с водой и жестом пригласил ее:

— Пожалуйста, Дю Шайю, присядь и поговори со мной. — Он не мог заставить себя назвать ее женой, но полагал, что это не имеет значения. — Твои слова очень важны, а время нас поджимает.

Дю Шайю тщательно проверила, насколько хорошо он примял траву и удобно ли лежит подстилка. Удовлетворившись результатом осмотра, она уселась с краю, подогнув под себя ноги. Сидя совершенно прямо, высоко подняв голову и сложив на коленях руки, она выглядела чуть ли не величественной. Ричард решил, что так оно, собственно, и есть.

Он отбросил за спину свой золотой плащ и уселся, скрестив ноги, на другом крае. Подстилка была небольшой, и их колени почти соприкасались. Вежливо улыбнувшись, Ричард предложил ей бурдюк.

Дю Шайю грациозно приняла подношение, а Ричард вспомнил, как впервые увидел ее. Она была в ошейнике, прикована к стене, голая, грязная и воняла так, будто провела у этой стены месяцы — а она и провела, — но при этом показалась ему такой же величественной, как теперь, когда она чистая и облачена в молитвенное платье мудрой женщины.

Вспомнил он и как она испугалась, когда он старался ее освободить, и укусила его. Воспоминание было таким отчетливым, что он едва ли не чувствовал ее зубы на своей руке.

И тут ему пришла в голову тревожная мысль, что эта женщина обладает волшебным даром. Он не знал точно, насколько этот дар силен, но отчетливо видел его отражение в ее глазах. Каким-то образом его собственный дар позволял ему видеть эту бездонность в глазах тех, кого хотя бы немного присыпала волшебная пыльца дара.

Сестра Верна поведала Ричарду, что попыталась кое-что проделать с Дю Шайю, чтобы проверить ее возможности. Верна сказала, что заклятия, которые она накладывала на Дю Шайю, просто исчезали, как брызги на горячем песке. Но попытки Верны не прошли незамеченными. Верна сообщила, что Дю Шайю знала, что Верна делает, и каким-то образом умела сводить это на нет.