Мой друг Гранде, приятель по «шалашу», родом из Марселя. Ему тридцать пять. Длинный и тощий, как жердь, но не обделен силой. Нам приходилось встречаться с ним и в Тулоне, и в Марселе, и в Париже. В общем, дружили еще во Франции. Зарекомендовал себя опытным специалистом по взлому сейфов. От природы добродушен, но иногда на него находит, и тогда он становится страшно опасным.

Сегодня я остался почти один в этом громадном зале. Дежурный по блоку подметает и спрыскивает водой цементный пол. Один человек сидит в углу и, зажав в левом глазу лупу в деревянной оправе, занимается починкой часов. С полки над изголовьем его гамака свисает до тридцати часов. На вид ему не более тридцати, а волосы совершенно седые. Подхожу и начинаю наблюдать за работой, затем пытаюсь вступить в разговор. Малый даже не поднимает головы, продолжая работать молча. В некотором раздражении я удаляюсь и выхожу во двор. Направляюсь к умывальникам. Там застаю Тити Белота с новенькой колодой карт в руках. Он быстро тасует карты. Пальцы неуловимым движением перебирают тридцать две карты. Не прекращая демонстрировать ловкость рук, он говорит мне:

– Ну как, старина? Порядок? Прижился на Руаяле?

– Вполне. Но сегодня мне такая жизнь осточертела. Надо чем-то заняться, а то нетрудно и свихнуться. Хотел сейчас поболтать с одним малым, часовщиком, но он даже не соизволил ответить.

– Что ты говоришь, Папи? Так, значит, малому наплевать на весь мир? Значит, у него на уме только часы, все прочее побоку? Все верно. После того, что с ним случилось, попробуй не замкнуться в себе! У него на это есть право. Представь себе, этот молодой парень – его вполне можно назвать молодым, поскольку ему еще нет и тридцати, – год назад был приговорен к смертной казни за так называемое изнасилование жены надзирателя. Сам понимаешь, насилием там и не пахло. Он давно уже голубил свою хозяйку, законную супругу одного старшего надзирателя-бретонца. Что делать, если работаешь «мальчиком по дому»? Бывало, бретонец только уйдет на дневное дежурство, а часовщик уже топчет его курочку. Только допустили они одну маленькую ошибочку. Птичка уж на что ленива, а сама вдруг стала стирать и гладить белье. Как говорят, услуга за услугу. Однако подобный оборот событий чем-то не устроил рогоносца. Сначала он удивился, потом стал сомневаться, наконец заподозрил неладное. Но где доказательства, что у него действительно выросли рога? И вот он придумал план, как их застать тепленькими, да заодно и прибить обоих. Однако баба тоже оказалась смекалистой. Однажды он заступил на дежурство, но через два часа оставил службу и отправился домой. Да прихватил с собой еще одного надзирателя под предлогом, что ему из деревни прислали ветчины и он хочет его угостить. Бесшумно открыли калитку, но едва вошли в дом, как заорал попугай: «Хозяин пришел! Хозяин пришел!» Попка всегда так встречал его. И тут же раздался женский крик: «На помощь! Насилуют!» Оба багра входят в спальню в тот момент, когда краля уже вырвалась из объятий каторжника, а сам он, захваченный врасплох, выпрыгивает в окно. Рогоносец открыл пальбу и попал бедолаге в плечо. Тот упал, а в это же время находчивая дамочка царапает себе сиськи, щеки и в клочья рвет пеньюар. Бретонец не успокаивается и готов уже добить часовщика, но его приятель успевает вовремя разоружить его. Другой-то багор, должен тебе сказать, был корсиканец и сразу сообразил, в какое дело его втравливает старший по званию. Он понял, что вся эта история – чистая стряпня и насилия в ней ничуть не больше, чем сливочного масла в заднице. Но корсиканец не мог прямо об этом сказать бретонцу, а сделал вид, что во все поверил. Часовщика приговорили к смерти. Так что, старина, ничего тут необычного нет. Но сама история имела интересное продолжение.

Здесь, на Руаяле, есть специальный блок, где приговор приводится в исполнение. Там стоит гильотина. Она в отличном состоянии, разобрана на части, все они аккуратно разложены и хранятся в отдельном месте. А на дворе отведен участок, где уложены по уровнемеру пять мощных железобетонных плит, сцементированных между собой. На этих плитах, как на платформе, и воздвигается гильотина. Раз в неделю палач и двое помощников из каторжников устанавливают ее полностью, монтируя все механизмы, нож и все прочее. Затем перерубают два ствола бананового дерева. Таким вот образом и проверяется ее рабочее состояние.

Итак, часовщик-савояр сидел в камере для смертников. С ним сидели еще четверо приговоренных к смертной казни – трое арабов и один сицилиец. Все пятеро ожидали ответа на прошения о помиловании, поданные их надзирателями, выполнявшими роль защитников.

Однажды рано утром установили гильотину. Дверь камеры, где сидел часовщик, резко открылась, и на парня набросились палачи. Они спутали ему ноги веревкой, сделав как бы кандальную восьмерку, затем пропустили эту же веревку к кистям рук, которые тоже спутали восьмеркой. Воротник рубашки отрезали ножницами, после чего он прошел маленькими шажками в предрассветных сумерках метров двадцать до известного снаряда. Надо тебе сказать, Папийон, что, когда ты подходишь к гильотине, то почти целуешься с вертикально установленной доской, к которой тебя пристегивают ремнями, висящими по бокам. Вот и его пристегнули и приготовились было опустить доску, чтобы подать голову под срез ножа. Но в этот момент появился нынешний комендант Сухой Кокос, который обязан лично присутствовать на всех казнях. В руке он держал большой корабельный фонарь, и когда осветил им эту сцену, то увидел, что раздолбаи-багры собирались по ошибке снести голову не тому, кому следует. В тот день, как оказалось, часовщику нечего пока было делать на этой церемонии. «Остановитесь! Остановитесь!» – закричал Барро. От волнения комендант, похоже, даже не мог как следует говорить. Он уронил фонарь, растолкал всех – и палачей, и багров, сам отвязал часовщика от доски, и только тогда к нему возвратилась способность отдавать приказания: «Уведите его в камеру, санитар. Займитесь им и оставайтесь с ним. Дайте ему рому. А вы, кретины, отправляйтесь и немедленно доставьте сюда Ранкассо. Сегодня надо казнить его и никого больше».

На следующий день часовщик поседел и стал таким, каким ты его увидел сегодня. Его защитник, багор из Кальви, написал новое прошение о помиловании на имя министра юстиции, в котором изложил и этот случай. Часовщика простили, заменив смертную казнь пожизненной каторгой. С тех пор он и занимается починкой часов для багров. Это его увлечение. Он их долго регулирует, пока не станут показывать точное время. Вот почему так много часов висит у него на полке. Теперь ты понимаешь, что малый имел полное право немного свихнуться. Скажи, Папи, прав я или нет?

– Прав, Тити. Конечно, после такого удара немудрено стать нелюдимым. Я искренне ему сочувствую.

В этой новой жизни каждый день чему-нибудь да учишься. В блоке А собрались люди поистине сомнительного поведения как в прошлом, так и в настоящем. Я не работал еще ни одного дня: жду места золотаря, которое вот-вот должно освободиться. Работа будет занимать у меня сорок пять минут в сутки, все остальное время я смогу свободно передвигаться по острову, и мне разрешат заниматься рыбной ловлей.

Сегодня утром во время переклички наш блок хотели отрядить на тяжелую работу – посадку кокосовых пальм. Выкрикнули имя Жана Кастелли. Он вышел из шеренги и спросил: