Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Со службы.
— С какой службы?
— Со складу.
— Значит, напились при исполнении обязанностей?
— Конечно, мы не зря пили.
— Один туман, — сказал милиционер тихо дежурному.
Дежурный, видимо, не знал, какой еще вопрос задать, и потому только, озадаченный, смотрел на арестованных.
— А почему так поздно шли?
— Сверхурочные работали.
— А почему напились? — спросил дежурный, хлопнув рукой по таракану, который, выскочив откуда-то, хотел было перебежать стол наискось.
— Потому и напились, что сверхурочные работали, — ответили арестованные.
— Вот тут и разбери их, — сказал милиционер.
Дежурный отклонился на спинку стула.
— Да в чем ваша служба-то состоит?
— В чем… вино пробуем, сорта определяем… один там дороже, другой тоже дороже.
Милиционер с дежурным живо переглянулись.
— Черт возьми!.. Так это, значит, служба?
— А ты что же думал! Известное дело — служба.
— Ч-черт возьми!..
— Ну, и как же вы пробуете?
— Да так, полагается только рот полоскать и выплевывать.
— Вино-то выплевывать? — спросил с недоумением дежурный.
— Ну да.
— Это что ж, издеваться над человеком? — сказал, сплюнув, милиционер. — Пополоскал-пополоскал да и выливай? Черта с два вылил бы я тебе! А вы-то, неужто выплевываете?
— Как придется… Да оно, когда разные сорта пробуешь, так и не выплевывамши наберешься хорошо.
— Разные — это как есть, — сказал милиционер, — особливо водку с пивом.
— И значит, каждый божий день вот в таком состоянии? — спросил дежурный.
— Нет так только — когда сверхурочно.
— А по своей воле сверхурочно работать можно? — спросил милиционер.
— Да ведь если работа есть — отчего же!
— Дня б ни одного не пропустил, — сказал милиционер, утерев рот.
— Садитесь, чего ж стоите-то, — сказал дежурный. — Вон, стало быть, какие должности-то еще есть!.. Значит, пей, и никто тебе ни черта сделать не может. Вот это служба. А сейчас с нас требуют, чтобы пьяных особливо преследовать, потому пьянство агромадный вред республике делает… Хулиганство там и прочее. Ведь вот вы на четвереньках шли, значит, мы вас должны были бы забрать. А вы, глядь, по должности на четвереньках-то шли.
— А что, ежели совсем не выплевывать? — спросил милиционер.
— Тогда и на четвереньках не дойдешь, — сказали арестованные.
— Здорово!
— Ну, что ж, у нас ночевать будете или проводить послать?
— Нет, сами доберемся как-нибудь.
— А завтра, значит, с утра прямо начнете?
— С утра.
— Ну и служба… Скажи пожалуйста!
Когда арестованные, придерживаясь друг за друга, пошли по стенке из участка, дежурный и милиционер долго смотрели им вслед, потом дежурный крикнул:
— А вакансии у вас так-то нету там?..
— Все забито.
Милиционер почесал в затылке и, выбежав за ушедшими на крыльцо, крикнул:
— А сдельно у вас не выдают?..
Пробки
В комнату, занимаемую водопроводным слесарем, постучали. Вошла полная дама в накинутой на плечи шубе и, очевидно, не зная, кто здесь хозяин, обратилась к сидевшим за столом монтеру и истопнику:
— Пожалуйста, будьте добры прийти, у нас вода течет из крана. Там, вероятно, пустяки, только винтик какой-нибудь подвинтить.
— Вон хозяин.
Слесарь, рывшийся в стенном шкапчике, сначала ничего не ответил, потом недовольно сказал:
— Некогда сейчас.
— Пожалуйста, будьте добры… может быть, потом, когда освободитесь.
— Ладно, там посмотрим.
— Ну, так я буду ждать вас. А вы уж, пожалуйста, сегодня…
Когда полная дама ушла, монтер подмигнул ей вслед и сказал:
— Обращение какое: «Вы, пожалуйста». Вот и мы в господа попали.
— Нужда всему научит, — сказал хозяин.
— Зарабатываешь-то хорошо?
— Да зарабатываю ничего. Надоедают только очень. Сами ни черта не умеют и лезут со всякой ерундой. Работа все пустяковая.
— Ежели у человека голова с мозгом — пустяковой работы не будет, — сказал электрический монтер. — У меня брат тут недалече живет, так у него винтиков не бывает, он тоже водопроводчик — как позовут чинить, — а придет, посмотрит и скажет: воду запереть придется, потому что надо в котельное отделение идти. Да и то, кто ее знает. Завтра попробуйте, пустите воду. На другой день прибегают с благодарностью.
— У, черти безголовые, прямо смотреть противно, — сказал угрюмо слесарь.
— Вот возьми ты хоть эти пробки электрические, кажется, малый ребенок разберется, как и что: взял, проволочку вставил, и готово дело. А у них как электричество потухнет, так за мной. Когда придешь, так всей семьей соберутся, ровно как на чудо какое смотрят, когда пробки меняешь. Сам барин тебе свечкой светит. А никогда не спросят, как это делается.
— Совестятся, подумаешь, что хлеб у тебя отбивать хотят, — сказал, усмехнувшись, истопник.
— Нет, это уж так… Теперь вот до чего напуганы: иной раз возьмешь для смеху, вынешь пробки и ждешь, что будет. Прежде, бывало, горничную пришлют: «приказали исправить», а теперь сами прибегают: «пожалуйста, вы». — не хуже этой барыньки.
— Верно, верно.
— Да иной раз, если некогда, еще скажешь, что, мол, так скоро нельзя, тут в котельное отделение надо идти да винты на базаре покупать.
Истопник засмеялся.
— Какое ж тут котельное отделение с пробками-то?
— Все равно, им что ни скажи.
Даже слесарь усмехнулся и еще раз повторил: «котельное отделение», ведь выдумают, ей-богу.
— Это верно, — сказал, усмехнувшись, истопник.
— Смирные уж очень стали. Куда что делось? Бывало, раз позвали, отправляйся немедленно, а сейчас скажешь: подождите — и ждет в коридоре. Ну-ка, постой, сейчас попробуем…
Монтер вышел в коридор и через минуту вернулся.
— Закинул удочку, — сказал он, подмигнув.
— Ай вывинтил? — спросил истопник. Электрический монтер только молча кивнул головой и, загородившись ладонями от света, стал смотреть в окно.
— Сейчас из пятьдесят второго номера прибегут.
— Чудак…
Через минуту за дверью послышался шорох, потом грохот поваленной кадки.
— И в коридоре потушил, — сказал монтер.
Все засмеялись и стали смотреть на дверь и ждать. Вошла пожилая дама.
— Пожалуйста, будьте добры, у нас электричество погасло.
— Давно? — спросил, нахмурившись, монтер, как нахмуривается доктор при заявлении пациента о болезни.
— Нет, только сейчас… мы ничего и не делали с ним, даже не дотрагивались… оно само… совершенно само.
— Само ничего не бывает. А ручкой с пером в него не совали?
— Какой ручкой… Что вы… нет, нет…
— Все лампы погасли или часть?
— Все, все, нигде не горит.
— Это дело плохо. Придется… в котельное отделение идти, — сказал, подумав, монтер. — Завтра приходите.
Дама ушла, поблагодарив.
Истопник упал животом на кровать, а угрюмый слесарь сказал:
— Смех смехом, а теперь только этим и зарабатываешь…