Илл. 110. Для хранения информации инки использовали кипу – разноцветные шнурки с узелками и петельками

Откуда же появилось кипу? Некоторые исследователи предполагают, что оно развилось из юпаны. Другие обнаруживают пути заимствования инками узелкового письма от своих культурных предшественников и соседей. Достоверно известно, что уже в VII веке кипу использовалось в государстве Уари.

Впрочем, сохранились отрывочные сведения о том, что некогда у инков существовало фонетическое письмо, называвшееся килька, что, собственно, означает на языке кечуа-аймара «рисунок, изображение». Как описывали испанские хронисты, это были рисунки на коже, полотне, а также на камне. Некоторые авторы, в том числе и Сармьенто де Гамбоа, упоминали о «рисованных полотнах в золотых рамах». Считается, что этим письмом пользовались лишь «посвященные»: инки по крови, высшие чиновники и жреческое руководство.

Но это письмо, если верить хронисту Монтесиносу, по совету оракула пришлось запретить, так как оказалось, что оно «вызвало страшные эпидемии». Согласно преданиями, дощечки с текстами были уничтожены. Современные ученые бьются над тем, чтобы обнаружить следы этого «вредного» письма.

Особое место в инкском обществе занимали поэты. Самым распространенным жанром считался хайльи — религиозные песнопения, наподобие гимнов. Вот одно из них в переводе Ю.А. Зубрицкого:

У инков, как и у других народов, очень развит был жанр жалостных любовных страданий:

Сохранились даже образцы древнекечуанской драматургии. Это две драмы – «Апу-Ольянтай» и «Уткха Паукар». «Апу-Ольянтай» посвящена военным событиям периода правления Пачакутека и Тупак Иупанки. «Уткха Паукар» представляет собой любовную драму двух братьев, влюбленных в одну девушку.

Про браки инков сохранилось немало любопытных сведений благодаря описаниям все того же Гарсиласо де л а Веги. «Через каждый год или два в определенное время верховный Инка приказывал собрать всех юношей и девушек брачного возраста, которые имелись в городе и принадлежали к его роду. Девушки должны были быть от 18 до 20 лет, а юноши – 24 лет и старше. Инка своей рукой вручал руку девушки выбранному юноше из тех, кто принадлежал его роду. Специально назначаемые чиновники женили детей других жителей города. При вступлении в брак простых людей советы каждого селения должны были построить дома для молодоженов, а приданым их обеспечивала родня. Недозволен был брак между жителями разных провинций, даже жителями разных селений. Все жители одного селения и даже одной провинции считались родственниками („наподобие пчел одного улья“), поскольку принадлежали к одному народу и говорили на одном языке. Им было также запрещено переселяться из одной провинции в другую и даже из одного селения в другое или из одного квартала в другой». Что касается вдов, то вновь выходили замуж только те женщины, у которых не было детей.

Однако в правилах существовали и важные исключения, касавшиеся браков верховных правителей. В этих случаях, как пишет хронист, считался обязательным брак на своей собственной сестре или ближайшей родственнице. Нет сомнений в том, что подобная практика была вызвана страстным желанием «детей Солнца» сохранить как право на власть, которое, видимо, все же передавалось по отцовской линии, так и право на наследство. Однако эти новшества не были нормой и явно относились к поздним корректировкам законов, свидетельствующим о развитии и централизации государственной системы. Нечто подобное, как известно, происходило и в Старом Свете, в нарушение общепринятых норм и религиозных запретов.

Нарушение же норм сексуального поведения обычными жителями каралось исключительно жестоко. «И он [Инка] особо приказал, чтобы с великим старанием они выследили бы содомитов и на общественной площади сожгли бы живыми тех, кого обнаружат, [и] не только виновных, но и подозреваемых в преступлении, сколь незначительным ни было бы [подозрение]; точно так же следовало сжечь их дома, и стереть их с земли, и сжечь деревья из их владений, вырвав их с корнями, чтобы никоим образом не сохранилась бы память о столь мерзком деле…»

Вот так.

Нетрудно предположить, что инки унаследовали от своих предшественников не только технические приемы и навыки хозяйственной деятельности, но и религиозно-духовные представления, приспособив их для собственных идеологических задач.

Вселенная инков, по свидетельствам уже колониального периода, представляла собой единое целое, состоявшее из отдельных взаимосвязанных миров. Верхний, или Звездный, мир считался посмертным прибежищем безгрешных. Нижний мир представал обителью греха и соблазна. Был еще Внутренний мир, заключенный в сердцевину земли, куда якобы уходят после своей смерти дурные люди.

В эпоху империи главными считались три божества: творец Вселенной с большим количеством воплощений, наиболее известным из которых был Виракоча; бог Солнца Инти; Ильяпа — бог-громовержец (илья — «молния»). В качестве основного женского божества почиталась Мама Килья — жена бога Солнца. Самое забавное, что на языке кечуа слово мама означает почти то же, что и в русском: «мать», а также и «сестра матери». При этом Мама Килья сама почиталась как богиня Луны (килья — «Луна»). Нетрудно догадаться, что Сапа-Инка выступал как земное воплощение Солнца, а его жена – как земное воплощение Луны. Титул царицы был маманчик, что означало «наша мать».

Одним из культовых понятий для инков было уже упоминавшееся слово уака. Уака является общим термином для обозначения какого-либо человека, места или вещи, обладающего священным или сверхъестественным значением. Отсюда, заметим, в современном испанском языке возникло слово уакерос, что означает «грабители святынь».

Уака назывались и священные места, где находились естественные мумии, считавшиеся у некоторых андских народов божествами, способствующими плодородию. Живые, связывавшие свое происхождение с уаками, содержали эти мумии божественных предков одетыми и снабжали их едой. Да и сами инки с большой пышностью выставляли мумифицированные тела своих правителей во время религиозных церемоний.

В основе религиозных воззрений инков лежала идея реинкарнации, или возвращения душ умерших, которая проявлялась соответственно в «культе предков». Именно поэтому потомки очень трепетно относились к своим умершим родичам, а их тела считались священными объектами. По всей видимости, бальзамировщики стремились придать умершим вид живых. Во всяком случае, Инка Гарсиласо так пишет о неком Титу Инку Римачи: «Его тело забальзамировали, каким я смог его потом увидеть в 1559 году; тогда он казался совсем живым». С мумиями дедушек и бабушек советовались по всяким важным вопросам, что, по всей видимости, делали еще чинчоррцы. Но поскольку контакты с покойниками всегда считались делом исключительно деликатным, существовали особые люди, которые не только «общались» с мумиями и получали от них ответы на интересующие живых вопросы, но и умели правильно интерпретировать эту информацию «с того света».