– Вот же погодка – только козу пасти! – крикнул Кун.

Тощий и невысокий подмастерье чародея примотал очки бечевкой к ушам – иначе их унесло бы ветром.

– Это всего лишь буран! – отозвался Иштван, перекрикивая вопли ветра. – В моей долине так каждую зиму.

– Тогда ваша долина у звезд на дурном счету! – гаркнул Кун. – Вот у нас в столице по зиме погода почти приличная.

– Вот и размякли! – отозвался Иштван.

Кун презрительно отмахнулся. Иштван не стал продолжать спор, хотя мог бы. В конце концов – разве дьёндьёшцы не прирожденные воины? Что же это за воин, который жалуется на обычный буран?

– Я родом из маленькой долины, – вмешался Соньи. – Зимы у нас – суровей звезды не видывали. А я тоже промерз, как козел, и не стыжусь в этом признаться!

– Я не говорил, что мне тепло! – гаркнул Иштван, отступая немного по становой жиле. – Я сказал, что это всего лишь буран. Так и есть. И я сказал, что мы его выдержим. Так и есть. – Он хлопнул себя по груди. – Оделись ведь мы по погоде!

Овечий тулуп его был засыпан снегом. Под тулупом, закрывавшим колени, была шерстяная кофта, под кофтой – шерстяная рубаха. Из шерсти были связаны и мешковатые гетры, и даже исподнее – отчего у Иштвана зудело в таких местах, какие и почесать-то неудобно. Варежки и сапоги были на меховой подкладке; на голову солдат натянул лисью ушанку и повязал шарфом нос и рот, так что ударам ветра оставались открыты только глаза. На случай, если выйдет солнце, в подсумке солдат носил темные очки с прорезями – от снежной болезни. Но пурга бесновалась так, что казалось – солнце не вернется на небо уже никогда.

– Выдержать-то я могу, – ответил Кун, закутавшийся ничуть не хуже Иштвана. – Но будь я проклят, коли знаю, как в такой буран воевать можно – что нам, что ункерлантцам.

– Справляемся как-то, что мы, что они, – ответил Иштван. – Они, козьи дети, к морозам не хуже нашего привычные. – Он вгляделся в кипящую белизну, но ничего не разглядел. – Хотел бы я знать, где мы находимся, – недовольно проворчал он. – Этак можно на врага наткнуться, прежде чем сообразишь, где он.

– Или ункерлантцы могут к нам подкрадываться, а мы и не сообразим, пока не станет поздно, – добавил Соньи.

– Могли бы. – Голос Куна звучал самодовольно, даже когда ученику чародея приходилось перекрикивать буран. – Не забывайте, я немного владею волшебством. Куусаман мои чары засекли и горного гамадрила тоже, так что даже на скотах вроде ункерлантцев это должно сработать.

Кун страшно гордился своим заклятием – Иштван надеялся только, что гордился не больше, чем того заслуживали чары. Но волшебство Куна срабатывало, и не раз – тут не поспоришь. Однако, чтобы воспользоваться его плодами, заклятие следовало сперва наложить.

– Лучше займись своими чарами – так, на всякий случай! – крикнул Иштван. – Вонючие козоеды могут к нам на полпоприща подойти, покуда мы их заметим в такой буран.

– Так точно, сержант! Не самая скверная мысль, – ответил подмастерье чародея таким тоном, будто самые скверные мысли на его памяти выдавал Иштван.

– Ты мне поумничай! – огрызнулся тот, с ужасом осознав, что в точности повторяет манеры сержанта Йокаи.

Иштван мысленно пожал плечами: в конце концов, у кого учиться сержантским манерам, как не у сержанта до мозга костей? Он понадеялся, что звезды сберегут душу Йокаи. Но случится это или нет, а у его преемника были дела за земле.

– Отделение, стой! – крикнул он, перекрывая вой ветра. – Давай, Кун, действуй.

– Так точно! – повторил чародей и занялся своей работой. Ветер уносил слова заклятия прочь. Пару мнут спустя очкастый волшебник обернулся к Иштвану: – Сержант, ункерлантцы не движутся в нашем направлении.

– Это уже что-то, – заметил тот. – Но ты уверен, что мы не натолкнемся на их позиции?

Кун покачал головой.

– Заклятие улавливает наступление противника, и ничего более. Хотел бы я ведать больше…

Иштван тоже был не прочь заполучить под свое начало чародея более сведущего – и не только в магии. Но в этот раз Кун ничем не заслужил оскорблений.

– Ты сделал все, что мог, – ответил ему сержант, – и мы знаем больше, чем прежде, – хотя и меньше, чем хотели. Вперед, парни – шагом марш! Если суждено нам столкнуться с врагом лицом к лицу – так тому и быть.

– Откуда мы знаем, что вообще идем в нужную сторону? – спросил Соньи. – Снег так валит, что и не разберешь, где восток, а где запад.

– Пока ветер дует в спину, не заблудимся, – отозвался Иштван, но ответ и ему самому не нравился. Есть ли что легче, чем ветру сменить направление? Он повернулся к подмастерью чародея: – Ты не знаешь каких-нибудь заклятий, чтобы выяснить, в какую сторону мы идем?

– Знаю одно, и очень надежное, вот только для него нужен рудный камень, а я свой потерял, – сознался чародей стыдливо.

– Ни у кого рудного камня не найдется? – спросил Иштван, но никто не сознался – ничего удивительного. Сержант в жизни своей видел рудный камень всего дважды, оба раза – в руках бродячих скоморохов, творивших с его помощью удивительные вещи. – А других способов нет? – обернулся он к Куну.

– Уверен, что есть, сержант, только я их не знаю.

Иштван вздохнул под теплым шарфом.

– Ну ладно. Продолжаем движение, посмотрим, чем это кончится. Слава звездам, мы хотя бы с гор спустились наконец. Здесь хоть с обрыва не свалишься.

– Если нам удастся удержать предгорья до весны, – заметил Кун, – мы сможем нанести удар глубоко в мягкое брюхо Ункерланта.

– Я думал, ты учишься на чародея, а не на борзописца-газетчика, – отозвался Иштван.

Определить выражение утонувшей в меху физиономии чародея сержант не мог, но Кун после этих слов заткнулся надолго.

А несколько минут спустя впереди послышался голос часового – ункерлантского часового. Иштван знал лишь несколько слов на вражеском наречии. Солдаты в его отделении – тоже. Часовой крикнул снова, громче и решительней.

– Что делать, сержант? – спросил кто-то глупо.

– Ложись, олухи! – рявкнул Иштван и первым последовал своей команде. – Балож, – добавил он, уже рухнув в снег, – назад, в батальон! Скажи – мы нашли врага!

Верней было сказать, это ункерлантцы их нашли. Над головой пролетали с шипением огненные лучи, превращая снежные хлопья в пар. Иштвана они пугали меньше, чем в ясную погоду: снег рассеивал лучи еще быстрей, чем дождь. Но сколько ункерлантцев таится впереди, за бураном? Если они нечаянно наткнулись на целый полк армии конунга, те раздавят дьёндьёшцев, как мух… если только поймут, что под командой Иштвана всего лишь отделение.

Он выстрелил несколько раз – не затем, чтобы причинить вред ункерлантцам, а чтобы показать, что под его началом собраны изрядные силы.

– Кун! – прошипел он. – Кун! Ты живой?