пальцы. После чего опустился на стул, недавно освобожденный Леонардом Клиффом.

Эми нервно подала голос, словно испытывая необходимость хоть чем-то прервать затянувшуюся паузу:

– Просто кошмар какой-то… Да, Фил?

– Не особо, – мотнул головой последний из Тингли, который на самом деле не был Тингли. – Смерть человека, совершенно бесполезного в экономическом смысле, пусть даже столь отвратительная, заслуживает сожаления лишь в крайне ограниченном смысле. Будь он моим настоящим отцом, возможно, я отнесся бы к ней иначе. А так… не чувствую вообще ничего.

– С чем я вас и поздравляю! – просиял Фокс. – Не многим удается достичь такой философской отстраненности в обсуждении вопросов жизни и смерти. Это же не напускное бахвальство, я верно понял?

– За каким дьяволом я стал бы притворяться?

– Даже не знаю. Хотя согласен, логичнее было бы изобразить смятение и скорбь, что люди часто и делают. Скажите, в отношении судьбы своей кузины вы чувствуете то же равнодушие?

– Какой еще кузины? – недоуменно поморщился Фил. – Ах да… вы сейчас об Эми? Не чувствую. Я редко привязываюсь к другим людям, но она единственная женщина, кому я когда-либо предлагал руку и сердце.

– Фил! – возмутилась Эми. – Ты же просто дурачился.

– Нет, я говорил серьезно, – покачал он головой. – Все обдумав, я решил, что хочу на тебе жениться. Конечно, теперь я рад, что этого не случилось, так как это могло все только запутать.

– То есть вы планировали женитьбу какое-то время назад? – уточнил Фокс.

– Да, в мае и июне тысяча девятьсот тридцать пятого.

– Понятно. Воздействие весенних флюидов. Но вы и теперь еще неплохо к ней относитесь? Я спрашиваю, поскольку мисс Дункан пригодилась бы небольшая дружеская поддержка. Вы знали, что ваш отец, то есть приемный отец, звонил ей вчера, чтобы назначить встречу?

– Нет. А он звонил? Не думаю, что об этом писали в «Таймс». Только их заметку я и прочел.

– В общем, да. Он позвонил ей без четверти шесть, упомянул о некоей проблеме, в решении которой ему требовалась помощь, и, вспомнив о семейных узах, попросил приехать на фабрику к семи часам. Потому-то мисс Дункан и отправилась туда. Но полиция располагает в качестве подтверждения этому звонку лишь ее собственными показаниями. Было бы хорошо подкрепить ее слова. Мы уже взвешивали, помимо прочих возможностей, и то, что упомянутая вашим приемным отцом проблема могла иметь какое-то отношение к вам.

– Почему вы так в этом уверены?

– Не то чтобы уверены. Рассматриваем как вероятный сценарий.

– Ладно, – уступил ему Фил, – давайте его рассмотрим.

– Спасибо. Но не могли бы вы хоть чем-то его обосновать? Скажем… ну… какая-то недавняя словесная перепалка с отцом не обострялась сверх меры? В последнее время?

– Наши ссоры всегда были предельно резкими. И затяжными к тому же.

– Но не дошли ли они до нового предела где-то между тремя часами дня в понедельник и вчерашними шестью часами?

– Нет.

– Не дошли, значит? – улыбнулся Фокс. – Собственно, я потому указываю точный промежуток времени, что мисс Дункан заходила к вашему отцу днем в понедельник, а когда уходила – примерно в половине четвертого, – он, очевидно, испытывал к ней бескомпромиссную враждебность. Никто бы не догадался, что он намеревается просить ее об услуге. Тем не менее без четверти шесть во вторник он все же позвонил ей и попросил об одолжении. Нам весьма поможет, если мы сумеем нащупать хоть какое-то объяснение этому факту. Какое-то событие, случившееся в этом промежутке и заставившее Артура Тингли иначе взглянуть на племянницу. Вы же понимаете, не правда ли, что тем самым смогли бы здорово помочь своей кузине?

– Да, это я могу понять.

– Но помочь ничем не можете?

– Нет, не могу.

– Отец оставил вам просьбу повидать его в кабинете вчера в пять часов, и вы подчинились. В чем там было дело?

Фил сжал губы, сводя тем самым на нет весь возможный эффект от скорбно опущенных уголков.

– Дело? – процедил он и чуть передвинул стул, чтобы принять непринужденную позу. – Вы вдруг стали похожи на тех полицейских попугаев. Они замучили меня этим вопросом. Но, как я понимаю, во всем этом вы лишь отстаиваете позицию Эми?

– Так и есть. Прикрываю фланги, а также тылы и передовую. Если вы расскажете, о чем говорили вчера с отцом, это может дать нам зацепку и объяснить тот телефонный звонок.

– Мы с отцом говорили о том же, о чем и всегда.

– Не разбавляя привычную канву ничем новым?

– Нет. – Фил наморщил лоб, вынужденно касаясь неприятного для него предмета. – Никаких вариаций. Отец вечно на меня злился, потому что мне хватало мозгов видеть все преступное бессилие, всю деградацию традиционной капиталистической экономики и ее финансовой сферы, а также потому, что я не собирался принести эти мозги в жертву на шатком алтаре того ничтожного бизнеса, который сковывал его кругозор. Со своей стороны, я испытывал ничуть не меньше злости, но контролировал себя лучше, поскольку отец с легкостью мог позволить себе передать значительную сумму на то благое дело, которое я всеми силами поддерживаю, – на очищение и омоложение мировой экономики. Только отец раз за разом отказывался. Он платил мне скудное жалованье за работу в отделе сбыта. Сорок долларов в неделю. Я живу на пятнадцать, а остальные передаю единомышленникам. Это позволяет нам публиковать… – Внезапно прервав свою речь, Фил опустил воздетые ввысь глаза на Эми. – Кстати говоря. Тот памфлет, который я тебе вручил. Ты отдала его полицейским. Но ты его хотя бы полистала?

– Полицейским? – поразилась Эми. – Но я не… А-а-а… ну конечно. Брошюра была в сумочке… которую я там оставила…

– Можно поинтересоваться, о каком памфлете речь? – вставил Фокс.

– «Вестник РАБДЕН, двадцать шестой выпуск», – с готовностью ответил Фил и впился взглядом в его лицо. – Думаю, вы уже слышали про РАБДЕН?

– К сожалению, не слышал, разве только это новое написание…

– Нет. Пишется «Р-А-Б-Д-Е-Н», – по буквам произнес Фил. – Это концепция, которая разделается с раковой опухолью мировой экономики. Сокращение от «работа-деньги». Это основная, революционная доктрина, гласящая, что вся денежная масса должна быть основана на среднем потенциале труда работника, вычисленного по…

– Прошу меня простить. Это и есть то благое дело, которому вы себя посвятили?

– Да.

– То есть вы не анархист?

– Господи! – с невыразимым отвращением в голосе простонал Фил. – Ну с чего вы это взяли?

– Не важно, – отмахнулся Фокс. – Говорите, пятнадцати долларов вам хватает на неделю. Но, разумеется, вы живете в отцовском доме.

– Вот и нет, не живу. Я съехал два года назад. В придачу ко всему прочему там мне приходилось увиливать от постоянной игры в бридж.

– Могу я спросить