Среди черепов, обнаруженных в бункере, был обнаружен и череп Насти Панченко. И его опустили в имевшуюся уже могилу на кладбище Заволжска. Родители, прибывшие на траурную церемонию, наконец-то смогли проститься со своей старшей дочерью и, забыв о прошлом, попытаться смотреть в будущее.

Заволжск уже вторую неделю праздновал избавление от дяди Крюка. Все жители пребывали в эйфории. Мимо Ильи и Нади, поедавших эскимо и целовавшихся на скамейке, промаршировала команда облаченных в разноцветные панамы малышей.

– Теперь все изменится! – сказала, улыбаясь, Надя. – Кошмар остался в прошлом!

– Конечно, теперь все изменится, – кивнул Илья и скосил взгляд на детишек. – Потому что скоро, Надюша, у нас появится такая же ватага собственных карапузов!

– Я слышу предложение руки и сердца? – спросила, хохоча, Надежда.

– Я еще не решил! – заявил Илья, глубокомысленно шевеля бровями и морща лоб. – Но в общем и целом, конечно, да.

– Ах, Илюшка, нет в тебе ни на грамма романтики! Но именно таким я тебя и люблю! – ответила Надя, чмокая его в нос. – Ой, как ты так эскимо умудрился есть, что у тебя весь нос в шоколаде?

– Это мой секрет! – ответил Илья и обнял Надю.

А та снова засмеялась:

– Возвращаясь к вопросу о карапузах… Скольких же ты планируешь завести?

А карапузы в разноцветных панамах, взявшись за руки, стали распевать песенку. Песенку, слова которой были известны всем жителям Заволжска. От которой, несмотря на яркое солнце и тот неоспоримый факт, что дядя Крюк и его сынок сгинули окончательно, в жилах стыла кровь:

Дядя Крюк, дядя Крюк,

Наколи мой глаз на сук,

В Волге череп утопи,

Руки-ноги оторви,

Разбросай по клумбе кости,

Пригласи детишек в гости…