Альгарда задумался. Потом почесал в затылке.

— Пробовал раз, много лет назад. Ничего не получилось. Я думаю, Шнюк подкупил того, чтобы так вышло. А что?

— Потому что Лазутчик Фелльске прятался где-то в тени со времени первого моего посещения дома, в котором детки устроили свой клуб. Он за ними наблюдал.

— Странно. Должно быть, это началось еще до того, как мы поняли, что дети заняты чем-то опасным. Услуги Фелльске недешевы. А люди на той стороне Холма, где живут близнецы, немного странноваты. Никто из нас не пошел бы на такие расходы прежде, чем мы поняли, что налицо кризис. — Альгарда набросился на свою шевелюру так, словно в ней резвилась не блоха, а жаба.

Почему, интересно, мой напарник предоставил все разговоры мне, не предложив хотя бы приблизительного направления атаки?

— Значит, Фелльске работает не на родителей.

— Это представляется маловероятным.

— Эти ваши близнецы. Бербах и Бербейн. Они откололись от компании. Возможно, с целью торговать тем, что успела разработать Клика. — Я покосился на Кипа в ожидании какой-нибудь реплики. Я мог ожидать ее еще сколько угодно — Кип не слышал ни единого слова.

— Я в курсе раскола. Объяснений этому не последовало. Среди подростков такое обычно связано с дурным поведением. Если они действительно создали что-то, способное принести прибыль, наблюдения Фелльске могут быть связаны с этим. Люди с той стороны Холма, где живут близнецы, странноваты и непредсказуемы.

Барат Альгарда произнес это с непроницаемым выражением лица и сразу поморщился.

Похоже, его жабы разрезвились не на шутку.

— А не могли Фелльске нанять для того, чтобы он высмотрел для близнецов возможность пробраться в клуб и похитить тамошние секреты?

— Нет. Они могли беспрепятственно приходить и уходить. Большую часть времени помещение пустовало. Близнецам известны заклинания-пароли, позволяющие миновать охранные заклятия. Мы почти не ограничивали Кивенс, но она ходила туда не слишком часто. Ее приятели чаще бывали у нас, чем в каком-либо другом месте. Кто-то вечно болтался в доме.

Уж не послышалось ли мне раздражение?

— Может, кто-то другой, желавший узнать, как делать гигантских жуков?

— Возможно. Хотя, мне кажется, вы строите свои предположения, исходя из предвзятого отношения к нашему классу. Даже самые сумасшедшие из нас не хотели бы новых катаклизмов вроде тех, что одарили нас крысюками и громовыми ящерицами. Подобные исследования запрещены. Не найдется взрослого человека, имеющего хотя бы отдаленное представление о том времени, который добровольно бросился бы в этот омут. Слишком опасно. А вот дети могут. Их познания в истории, как правило, ограничены вчерашним ужином. И последствия их не беспокоят.

Еще одна щелочка в семейные дела Альгарды?

Я хотел было попросить его рассказать побольше об экспериментах с громовыми ящерицами, но тут Покойник доказал, что не спит, посвятив меня в собственные воспоминания: как-никак, он сам был тому свидетелем при жизни.

Тогдашняя публика с Холма неплохо постаралась замести следы фокусов, куда более опасных, чем те, что привели к появлению крысюков, — и это при том, что последствиями их был целый ряд смертных случаев, довольно жутких по обстоятельствам. Судя по всему, то, что крысюкам вообще позволили выжить, тоже явилось частью этого прикрытия.

— Я поймаю Фелльске и узнаю у него, чей он лазутчик, — заявил я вслух. — Если потребуется. Послушайте. Мы тут вычислили кое-что. Насчет того, что именно потревожили ваши детки.

Я изложил им гипотезу с драконом.

Просто потрясающе. За все время нашего общения нам не помешали ни разу. Ни Кип с Кирой, ни Торнада с Прилипалой, ни Тинни с Паленой, ни Бегущая с Дином, который принес свежий запас продовольствия, — никто не произнес ни слова. Даже почти не шевелились, только чесались иногда.

— Я нахожу это вероятным, — кивнул Альгарда. — Собственно, это является развитием теории, которую я выдвинул в этой самой комнате менее десяти часов назад. Только тогда ее отвергли.

Так он заходил уже сюда? И никто не позаботился сообщить мне об этом?

Тогда это носило характер намека, упоминания вскользь, не подкрепленного доказательствами. Это еще предстояло проверить и развить.

Ага. Весельчак оправдывался. После всего лишь одного прозрачного намека.

Зато это подсказало мне, какого рода работой он загружал Пенни Кошмарку нынче утром.

— Добавьте к этому еще одно, — сказал Альгарда. — Я поговорил сегодня с родней по дороге в театр. В семье хранятся воспоминания о событиях нескольких последних столетий. Они вспомнили два схожих случая, оба вне сферы влияния Каренты.

Ух ты! Моя проблема с «Миром» приобретала геополитический характер. И исторический впридачу.

— Я обнаружил четыре инцидента, — произнес Йон Сальвейшн мерзким тоном типа, который всегда поправляет тебя, что бы ты ни сказал.

Правда, Торнада сразу же сбила с него немного спеси.

— Ты и эта девчонка. Пенни.

— Ну… да. Все записано в «Хрониках». Только не каждого к ним допустят.

Это, конечно, был камешек в мой огород. Должно быть, «Хроники» — это что-то, что хранилось в библиотеке.

— Хотя наиболее драматический инцидент, возможно, вымышлен.

— И ты разрешаешь ему разговаривать на таком языке? — поинтересовался я у Торнады.

Альгарда обдумал несколько возможных отповедей. Он явно решил не позволять никому уязвлять его подобным образом.

— Два известных мне случая имели место в Оутмен-Хай в тысяча четыреста тридцать четвертом и в Флориссанте примерно за сто лет до этого. Точная дата неизвестна. Флориссант — блаженная страна, до сих пор не имеющая письменности.

Ничего не могу сказать. Мои познания в географии, особенно всяких экзотических стран, не отличаются обширностью.

— Остальные инциденты, — ухмыльнулся Прилипала, — имели место на территории Венагеты. Венагета пыталась скрыть их. В обоих случаях последствия были катастрофическими. Последний по времени произошел на границе между их частью Кантарда и нашей около двухсот лет назад. Именно он, возможно, вымышлен — по крайней мере доказательств его подлинности меньше. Считается, что он произошел по вине тамошних дикарей.

Я буркнул себе под нос нечто насчет того, что Пилсудус Вильчик еще хуже Покойника: всегда подаст историю так, чтобы на него обратили внимание.

Позже я узнал, что в библиотеку он проник, пообещав начальнице Линдали бесплатное место в первом ряду на премьере. Эта гарпия, оказывается, питает слабость к историческим драмам.

— Вам приходилось слышать о Великом Сдвиге, Гаррет? — ухмыльнулся он.

— Разумеется. В результате его все это серебро оказалось совсем недалеко от поверхности. Где за него потом две сотни лет рубились.