— Но… — Я хотела было что-то возразить, как почувствовала на своем ухе мужское дыхание.

— Скажите, — тихо прошептал ректор, склоняясь все ниже, — если вы все же вышли бы за принца… Приятно было бы целовать своего мужа и представлять при этом другого?

Его голос начал неуловимо оглушать. Низкий, горячий, слегка мурлыкающий.

Я прерывисто вздохнула, и от этого неловкого движения губы Дэйна коснулись моей шеи.

Под кожей взорвался фонтан искр.

— С чего вы взяли, что я стала бы…

— Стали бы, — повторил Дэйн чуть хрипло. — Каждый раз рядом с Леонаром Альвисом вы представляли бы другого мужчину. Закрывали бы глаза и почти физически ощущали, как другой язык властно проникает в ваш рот…

Мягкий мужской голос погружал меня все глубже в жерло вулкана, воспламеняя сладостью каждую косточку.

— Как более сильные и уверенные руки ласкают ваше разгоряченное тело, — продолжал Дэйн. — Как совсем иные губы шепчут вам на ухо…

— Прекратите, — выдохнула я, нервно сглатывая.

— Горячая, желанная… принцесса.

Перед глазами вспыхнули разноцветные круги. Прохладные губы вновь коснулись распаленной шеи, теперь уже вполне сознательно соскальзывая вниз, разрезая кожу на горящие полосы.

В животе взорвалась шаровая молния.

Я попыталась вздохнуть, но получился сдавленный всхлип. Зажмурилась, стараясь вспомнить, почему не позволяю себе прикоснуться к этому мужчине, от которого помутился разум. Остановилось сердце. Почему терплю это безудержное желание, сжигающее изнутри, уничтожающее тем сильнее, чем дольше я нахожусь с ним рядом.

Но вспомнить не удавалось.

В ушах оглушительно стучала кровь, выбивая меня из окружающего мира, отрезая от понимания, что вообще происходит.

Был только он, только Дэйн. Его пьянящий аромат. Его дыхание, которое было моим собственным. Его руки, внезапно сдвинувшиеся и обхватившие мои бедра…

— Я больше так не могу, Лариана, — прозвучал тягучий, слегка надтреснутый голос с нотками полынной горечи и дурманящей сладости.

В виски ударила молния, вышибая остатки мыслей, уничтожая дыхание. Я инстинктивно попыталась сжать ноги, чувствуя, как вдруг стало нестерпимо горячо. Но Дэйн сдавил пальцами мои бедра, резко приподнял и усадил на стол. А затем приблизился вплотную, раздвинув мои колени и встав между ними.

Разрез платья распахнулся, обнажая линию трусиков и ставшую беззащитной кожу.

Я приоткрыла губы, жадно хватая воздух, почти захлебываясь. И посмотрела в глубокие глаза напротив. В них темный хрусталь смешивался с сумеречным огнем, превращаясь в горячий пепел. И этот пепел — все, что от меня осталось.

— Что это значит? — выдавила я через силу, понимая: любой ответ не будет значить совершенно ничего. Потому что мне не удастся оттолкнуть Дэйна и уйти. Не получится наговорить ему гадостей или самоуверенно пошутить.

Ничего уже не получится…

Но то, что я услышала, заставило сердце подпрыгнуть к горлу, оглушая волной пламенного восторга.

— Я не могу без тебя, Лариана, — прозвучал тихий, немного вибрирующий голос, и Дэйн прижался ко мне лбом, закрыв глаза. — Каждый день без твоей улыбки — это год в самой бездне Сумерек. Каждая секунда без твоих губ — это ночь, после которой для меня не наступает рассвета. Я люблю тебя, Лариана. Как не любил еще никого и никогда.

В этот момент вокруг стремительно исчез воздух. Все эмоции, все затаенные желания обнажились до предела. Делая остро зудящей, чувствительной до боли не только кожу, но даже взгляд.

И тогда его губы впились в мои с такой силой и страстью, будто он пытался вымолить прощение за что-то. Но я уже не помнила за что. Я не понимала, где нахожусь: все еще в кабинете из черного камня или, может быть, лечу сквозь Тьму на первом уровне Сумерек. Снова чувствовала мягкие губы, язык, с жадностью погружающийся в меня, ласкающий, выпивающий до дна.

И это слишком сильно било по мозгам. Вышибало последние мысли.

Он был нужен мне ближе. Гораздо ближе…

Слишком давно был нужен. И теперь горло разрывало от огня, от едва сдерживаемых стонов, когда его губы опустились ниже, с неистовством хищника прикусывая, целуя, оставляя сладкие отметины на груди.

Мои руки сами дернулись вперед, распахивая дорогой камзол, неловко расстегивая золотые пуговицы рубашки, проникая к прохладному напряженному телу. Наслаждаясь каждым прикосновением, ощущением рельефного тела под кончиками пальцев. Бешеным стуком сердца.

Дэйн тяжело выдохнул, когда я заставила его слегка отклониться, чтобы мои губы смогли обрисовать ямки мышц под распахнутой рубашкой.

Мало. Слишком мало…

Мне хотелось его всего. С каждой секундой все больше и сильнее.

Я обвела языком маленький сосок, слегка прикусив, и услышала, как из мужской груди вырывается тихое рычание.

Подняла взгляд и тут же наткнулась на его губы, сминающие мои собственные с голодной жадностью, животной страстью. С огнем, который был моим собственным.

С каждым мгновением все сильнее казалось, что я вот-вот сгорю или сойду с ума.

А в следующий миг дыхание оборвалось, потому что я почувствовала, как чуть прохладные руки коснулись между ног линии моего белья. Опьяняющая волна жара лизнула бедра, заставив дернуться навстречу и покраснеть от стыда.

Даже сквозь мрак кабинета я ощутила, как губы Дэйна растянулись в улыбке. Он едва сдвинул пальцы, коснувшись костяшками самой середины трусиков. Чуть надавив и скользнув вниз по ткани.

Я тихо застонала, прикусывая губу. Сердце грозило выскочить из груди. В глазах помутнело. Дыхание стало громким, почти всхлипывающим. И я ничего не могла с этим поделать.

— Моя… — прошептал низко Дэйн, снова сдвинув пальцы, отчего перед глазами заплясали искры. — Моя горячая принцесса…

На последних слогах голос перешел на хрип, когда Дэйн вдруг отодвинул мешающую ткань и дотронулся до меня по-настоящему.

Я выгнулась в спине, ничего не соображая, не управляя собственным телом. А через мгновение прижалась к нему, инстинктивно сжимая коленями, сцепляя ноги за спиной. Как кошка, ласкающаяся к хозяину, заставляя его не останавливаться ни на секунду.

И в один из моментов этого сумасшествия Дэйн вдруг спросил грудным, чуть подрагивающим голосом:

— Ты… хочешь?

Я прикусила губу, на короткое время приходя в себя. Стремительно краснея и бледнея одновременно.

— А ты? — сказала, сама не понимая, что говорю.

Дэйн чуть болезненно улыбнулся:

— Я хочу тебя с первой минуты, как ты вошла в мой кабинет в своем нелепом шерстяном платье. С первой секунды, как ты попыталась изгнать меня в сумеречный мир. Только это не имеет никакого значения, Лариана. Потому что я взрослый мужчина и готов подождать до того момента, когда…