Ну что ж, придется его просветить.

— Я не больна и не собираюсь проторчать взаперти в течение следующих семи-восьми месяцев только потому, что ты обо мне излишне беспокоишься.

— Ну, кому-то ведь надо о тебе беспокоиться… — и тут он запнулся на полуслове. — Ты сказала — семи-восьми месяцев? — переспросил он, все еще не понимая. И вдруг до него дошло. Ну наконец-то.

— Ребенок?! — поразился он. — Ты пытаешься сказать, что мы собираемся родить ребеночка?

— Это я собираюсь родить ребеночка, — мягко поправила она. — А ты будешь только смотреть.

Внезапно он испустил нечто среднее между воинственным кличем индейца и солдатским «ура». Оглянувшись со смехом, она обнаружила, что никто даже не заметил этого дикого вопля. Американцы считают подобное поведение вполне допустимым на публике.

Он подхватил ее на руки и направился к двери. Судя по лицам, это было уже не столь приемлемо среди американцев.

— Саймон, балбес, ну что ты делаешь? — прошептала она, ловя удивленные взгляды одних и осуждающие других.

— То, что делает любой дикарь, узнав, что он будет отцом, — гордо заявил он, выходя. — Везу жену домой, чтобы мы могли отпраздновать это событие как полагается.

Она попыталась было вяло протестовать, но он уже подозвал карету. Конечно, он прав. Дикари поступают иначе, чем остальные люди. И она начала подозревать, что это «иначе» ей даже нравится. Очень нравится.

Хотя Камилла Гирон, майор Саймон Вудвард и Жак Зэн — персонажи вымышленные, у них были прототипы. Между креолами и американцами действительно случались стычки на публичных балах после ввода войск в Луизиану. Описывается вполне реальный случай, когда во время одной из таких стычек креольская девушка влезла на скамью и принялась укорять американцев примерно теми же словами, какие я использовала для этого эпизода в книге (хотя, честно говоря, креолов она не ругала, это уже я сама выдумала). Когда я прочитала об этом, я не могла удержаться и сделала ее героиней романа, можно ли пройти мимо такого колоритного характера? Надеюсь, вы меня простите за этот небольшой плагиат.

Вообще-то, слова ее перевел для американцев генерал Уилкинсон, но, право, это совсем небольшая натяжка.

Что касается пиратов, то прототипом Жака Зэна был известный пират из Нового Орлеана Джин Лафит, который стал настоящим бичом для всего Гольфстрима, но впоследствии искупил свою вину, помогая Соединенным Штатам в битве при Новом Орлеане. К тому времени, как Луизиана стала принадлежать Америке, он еще не появился в этих местах, но в Баратарии пираты на самом деле существовали, сотни мелких шаек, совсем таких, как кучка пиратов, главарем которых был дядя моей героини.

В те годы американское правительство благоволило к пиратам, потому что они снабжали страну необходимыми товарами. И Лафит действительно использовал для хранения товаров дом одного из американских консулов (а расположен был этот дом действительно на берегу того самого залива).

И только когда Лафит объединил отдельные группы в одну мощную пиратскую машину, правительство попыталось от него избавиться. Но я подумала: наверняка же были и раньше такие попытки, так почему бы не поставить моего главного героя в подобные обстоятельства?

Как автор восьми опубликованных исторических романов, действие которых происходило на территории Англии, я признаюсь, что с наслаждением писала книгу о событиях, случившихся в Новом Орлеане, так близко к моему дому. Хоть я и родилась здесь, но жила в других местах, и, вернувшись сюда только шестнадцать лет назад, я обнаружила, что город все еще прекрасен. Креолы всегда меня интересовали, поскольку им удалось сохранить свои традиции даже после того, как многие другие народности ассимилировали и растворились в американской культуре, а частично еще и потому, что мой муж — настоящий креол, другими словами — он французско-испанского происхождения. Я развлекалась вовсю, описывая его высокомерных и аристократичных соотечественников, особенно Бернарда де Мариньи, который олицетворяет наиболее характерных предков моего мужа. Надеюсь, вам тоже понравилось о них читать.