психотерапевта, который мог бы добиться таких результатов. Реальной причиной может быть все что угодно, но только не бескорыстная забота о благополучии другого человека. На самом деле нами движут собственные эгоистические интересы, скрывающиеся под маской «желания помочь».

Даже если я не права, поиск психотерапевта для другого человека просто-напросто неэффективен. Решение пройти курс психотерапии носит глубоко личный характер, и его нельзя принимать ради того, чтобы сделать приятное другому человеку. Для того, чтобы работа с психотерапевтом дала результаты, у пациента должны возникнуть искреннее и очень сильное желание познать самого себя и готовность добровольно и настойчиво работать ради достижения этой цели. Без этого психотерапия окажется бесполезной.

Совершенно очевидно, что за желанием Терранса отправить Андреа к психотерапевту стояла его надежда на то, что она станет более благосклонно относиться к нему и его знакам внимания. Как бы Терранс ни стремился изменить их отношения, если он хочет исцелиться, его должен беспокоить только его собственный курс психотерапии.

* * *

Уважаемая г-жа Норвуд!

Я – мужчина, привлекавший женщин, которые любят слишком сильно, и я могу подтвердить, что в таких отношениях постоянно, ежедневно страдают и мучаются оба партнера.

В этом месяце исполнится двадцать два года с тех пор, как мы с моей женой Пэм познакомились. Судя по вашей книге, это была довольно типичная встреча. Мой друг пригласил на свидание девушку, а Пэм была с ней. Они все вместе приехали в бар, где я играл в бильярд, потому что мой друг хотел, чтобы я отвлек Пэм, пока он будет общаться со своей девушкой. Я был холоден, неприветлив, замкнут, груб и хотел только одного – играть в бильярд, но Эл, мой друг, уговорил меня к ним присоединиться. Через пару часов мы проводили девушек, я пошел домой и вскоре совершенно забыл про Пэм. Три дня спустя Эл сказал, что Пэм очень хочет встретиться со мной снова. И хотя она меня совершенно не заинтересовала, я был страшно удивлен, что хоть какая-то девушка ищет со мной встречи. Не помню в точности, как прошла наша следующая встреча, но отлично помню, как поцеловал ее и мгновенно по уши влюбился. Так начались двадцать два года сплошных мучений для нас обоих. У нас четыре сына, которые, кажется, пошли еще дальше, переняв тот же кошмарный образ жизни, в которой нет счастья. Как и бесчисленное множество других глупцов, последние годы я подсознательно разрушал нашу семейную жизнь, причиняя страшную боль жене. Наши с ней отношения могут служить идеальным примером того, как превратить свою жизнь и жизнь близкого человека в пытку. Меня тошнит, когда я вспоминаю события нашей жизни. Когда я осознал свою ответственность за мои действия, это осознание стало для меня настоящим кошмаром, и я не в силах выразить всю глубину своего раскаяния. Я начал понимать, что должен измениться, когда записался на курс под названием «Как научиться понимать себя и других людей». Там я услышал, как один мужчина холодно и бесстрастно описывал обстоятельства смерти одного из своих детей, и я понял, что я стану таким же через пятнадцать лет. Мне было страшно до тошноты, я был подавлен и чувствовал себя не в своей тарелке, и тем не менее я твердо решил измениться. Это произошло не на сеансе психотерапии, это случилось благодаря тому, что я выслушал человека, с которым познакомился всего двадцать четыре часа назад, и прочувствовал то, что он пережил. Его самого не трогали его собственные слова, но они тронули меня.

Впечатление, которое на меня произвел тот вечер, стало предпосылкой целого ряда перемен, через которые я совершенно точно должен был пройти, чтобы иметь возможность жить в ладу с самим собой, однако из-за этих перемен мы с женой поменялись ролями, которые играли столько лет. Я перестал быть холодным, замкнутым и черствым; внезапно меня стали переполнять эмоции. Моя жена, напротив, отстранилась от меня.

Из-за этой смены ролей наши отношения значительно ухудшились. Простой смены ролей оказалось недостаточно, чтобы снять или хотя бы уменьшить душевные муки, однако она помогла нам понять, чтó каждый из нас чувствовал в этих отношениях. Причинив ей столько страданий, я теперь чувствую себя ее жертвой.

Две недели назад было подано мое заявление о разводе, и (что характерно для человека, неспособного принять решение) это произошло «случайно». Мой адвокат подал его, потому что думал, что я оплатил его услуги. Я этого не делал. Откладывая оплату услуг адвоката, я подсознательно старался избежать ответственности за свою собственную жизнь. В этом стыдно признаваться, но это правда: я узнал о том, что подал на развод, от жены, которая прочла об этом в газете на следующее утро. Я не хочу с ней разводиться. Я хочу, чтобы у нас наладились нормальные, здоровые отношения, и при этом понимаю, что подобное возможно лишь в том случае, если каждый из нас действительно захочет разобраться в самом себе. Я знаю, что мне необходимо справиться с мучительной беспричинной тревогой, которая всегда преследовала меня. Это моя личная ответственность, и мне не избежать этого, женат я или нет.

Итак, что бы ни случилось у нас с Пэм, я благодарен за то, что вы и другие люди вдохновили меня на перемены в жизни, которые помогут мне как человеку стать лучше.

Уолт С.

Многие из нас, женщин, у которых были такие партнеры, как Уолт, мечтают о том, чтобы наш мужчина мог испытать такой эмоциональный прорыв, о котором пишет Уолт. Однако он говорит, что его отношения стали еще хуже, чем были раньше, и складывается впечатление, что его жена на самом деле совершенно не желает сближаться с ним. Его решимость и твердое намерение измениться кажутся настолько искренними, что легко упустить тот факт, что в этом браке довольно давно присутствует психологическое насилие, а в письме Уолта можно найти намек и на возможное физическое насилие (хотя Уолт нигде напрямую не упомянул, что хоть раз поднимал руку на жену или детей).

Независимо от того, сопровождалось ли психологическое насилие физическим, модели поведения этих партнеров в отношениях между ними будет легче понять, сопоставив их поведение с этапами так называемого синдрома насилия. Речь идет о следующих этапах. Во-первых, после очередного инцидента с проявлением насилия жертва насилия, как правило, принимает решение о том, что больше не будет терпеть ничего подобного, – другими словами, она угрожает уходом. Силе этого намерения уйти полностью соответствует степень