– Неправда!

– А он меня любил! Его из-за меня убили! Ладно, хватит! Плевать мне на родственников. Они – тупые! Ты слышала? Тупые!

Артурчик сбежал – заперся в своей комнате.

Регина долго сидела в зале, прислушиваясь. Наконец пошла к себе. Что-то нужно было сделать, чтобы восстановить хоть иллюзию мира в доме. Она включила компьютер и перекинула со своего счета на счет сына полтысячи долларов. Для похорон этого было мало, она подумала – и добавила еще двести. Теперь можно было надеяться на примирение.

Семьсот долларов – если вдуматься, немного. А вот для Ксюши это было «много». Она так и сказала Лиде: хороший инструмент нам не по карману.

Лида видела по телевизору прославленную скрипачку Ванессу Мэй. В музыке она ничего не смыслила, но твердо знала – ребенка следует учить музыке, и лучше бы не играть на фортепиано, как выучили Ксюшу, у пианистки не так мало шансов сделать звездную карьеру, лучше бы купить Машуне скрипку. Тогда она точно не застрянет в детском садике, а поступит в симфонический оркестр, будет разъезжать по всему свету. В принципе, Ксюша согласилась – вот ведь и она сама, не имея особых способностей, выучилась на концертмейстера, хотя учиться совершенно не желала. А это была профессия, как ни странно, надежная – завод могут закрыть, инженеров и рабочих распустить, а рожать детей люди будут всегда, и музыкальные комнаты в садиках тоже будут всегда.

Конечно, ей было жалко Машуню. Девочке предстояло смириться с музыкальным будущим, и одному Богу ведомо, какие у нее будут разборки с бабушкой. Значит, нужно ее как-то подготовить, заинтересовать…

Дома Ксюша не садилась за пианино – оно было куплено в свое время задешево, расстроилось совершенно, вызванный настройщик посоветовал бы, скорее всего, не мучиться, а позвать грузчиков и спровадить эту бандуру на помойку.

Но в садике, ближе к вечеру, когда оставалось только дождаться Машуни, она пошла в музыкальную комнату, села за инструмент и заиграла вальс Шопена – любимый, фа минор. Играла она плоховато, на детском репертуаре руки отвыкли от серьезных задач, но понемногу музыка вспоминалась – вспоминалась и внутренним слухом, и пальцами, и тем органом души, который должен был ей откликаться.

Вдруг Ксюша поняла, что в комнате кто-то есть. Она повернулась и увидела Олега.

– Вы как сюда попали? – удивилась она. – Посторонним нельзя!

– Да я уже, наверно, и не посторонний, – усмехнулся он. – Я здешний грузчик. Да не пугайтесь – я за Дашкой пришел, а в садик привезли такие длинные скамейки, меня попросили занести наверх. Ну, трудно, что ли? Занес, а тут – музыка… Извините, что помешал.

Он вышел, а Ксюша, задумавшись непонятно о чем, принялась играть вальс с самого начала, чуть быстрее, чем полагалось бы, но в полном соответствии с биением собственного сердца.

– Ты что это? – спросила, заглянув, тетя Ася. – Беги, забирай Машуньку, пока дождь не хлынул. У тебя и зонта ведь нет, я тебя знаю, ты без зонтика вечно бегаешь!

Ксюша не умела плести любовных интриг, и то, что она сделала, было ей совершенно не свойственно. Она очень медленно спустилась вниз и стала неторопливо одевать дочку, поглядывая в окно и прямо-таки требуя от неба сырости и мокрети. Рядом нянечка тетя Лена одевала Дашеньку.

И сбылось – дождь начался.

Олег должен был заметить, что Ксюша с Машуней стоят на крыльце под навесом и не осмеливаются выйти, он обязан был это заметить!

– Давайте-ка я вас до дома подвезу, – предложил он.

И Ксюша, уже в машине, поддерживая беседу, все смотрела на его правую руку. Рука уверенно держала руль, водил он отменно. И золотое обручальное кольцо наводило на странные мысли: ах, как хорошо было бы, если бы это кольцо да на этот палец надела ему я…

Их роман и романом-то нельзя было назвать, просто почти каждый день они перекидывались парой слов о погоде, о детях, о музыке. И как-то так вышло, что они сговорились отдать своих девчонок в одну школу. Это было маленьким Ксюшиным праздником – значит, короткие встречи не прекратятся.

А Лида начала поиски недорогого и хорошего инструмента для внучки. Искала она, как привыкла, через приятельниц и соседок, ей донесли, что одна приличная семья продает – ребенок растет, и ему нужна скрипочка побольше. Слово «приличный» очень уважала покойная Анна Ильинична, Лида унаследовала уважение и послала Ксюшу посмотреть инструмент. Ксюша сказала, что не разбирается в скрипках, но попросит кого-нибудь из бывших однокашников сходить с ней.

Двор, где жила приличная семья, был Ксюше знаком. И потом, когда Лида расспрашивала ее о подробностях, Ксюша сказала: это в том дворе, где живет тетя Илона, помнишь, мы когда-то к ней в гости приходили?

О том, как она повадилась к Илоне с Артурчиком, Ксюша, разумеется, промолчала.

Лида очень хотела знать, что сталось с Илоной после развода с Ромой. Не то чтоб ей была необходима эта информация, а просто мать научила знать все и обо всех. К тому же, Лида забеспокоилась о судьбе Илониной квартиры: ну как дуреха ее пропьет? Квартира Лиде нравилась, хотя обставить ее следовало бы иначе, Илонины покойные родители выбрали самую спартанскую обстановку, а на новую Илонка не заработает никогда, то есть – вообще никогда.

Илона действительно получала мало, действительно – с голоду не помирала, и пустила квартирантку-студентку по рекомендации Клавы из мясного отдела. Студентка заняла тот уголок, где раньше спала Илона, уходила рано, возвращалась поздно и места занимала немного. Илонина жизнь таким образом устаканилась – хватало на все, и наступил необъяснимый покой.

Она выпивала понемногу, на рынке без этого нельзя, рискуешь замерзнуть. Но – понемногу, привычно, мирно, как иные привычно пьют чай с вареньем, и чай без варенья уже кажется неправильным. Она обнаружила на рынке уголок, где стали собираться старики, продающие всякие загадочные вещицы из своего домашнего хозяйства, и никто их оттуда не гонял. Там один дедушка торговал потрепанными дамскими романами – на каждой обложке полуголый красавец обнимал полуголую красавицу. Илона взяла как-то почитать – и пристрастилась к этой смешной литературе. В сущности, это был один и тот же роман – о том, как Она встретила Его, как они сперва друг другу сильно не понравились, а потом после всяких катаклизмов очень понравились. Книжки совершенно не были похожи на ту русскую классику, которую приходилось читать в институте, – они были куда добрее, они потихоньку внушали мысль: милая, у тебя все еще впереди.

Читая, Илона забывала о возрасте и о мешках с картошкой. Она выпихивала реальность из своей вселенной. И это было хорошо – душа отдыхала…

Когда были деньги, Илона покупала и новые толстенькие небольшие книжки. Как-то она разговорилась с Галочкой, убедила ее попробовать дамскую литературу, Галочка начала, распробовала и тоже втянулась, так что Толик посмеивался над ними: не иначе, ждут принцев на белых лошадках.

У соседей настоящая жизнь семьи происходила далеко, в Бельгии. Туда уехал Артем, там снова была беременна жена Максима. А тетя Таня, дядя Миша, Галочка и Толик жили короткими новостями и длинными телефонными разговорами.