Уля потянулась к пакету, привезенному из квартиры отца, выудила хрустящее печенье и принялась грызть его, чтобы хоть чем-то занять трясущееся от страха тело. Выход оставался всего один – нужно возвращаться к Артему и прятаться там, в том числе и от матери, которая, конечно, поджидает ее у подъезда, разъяренная, как фурия.

Первая электричка отходила от станции через полчаса. Уля подхватила сумку, выбралась в коридорчик и потянула на себя дверь. Плотный, тошнотворный запах смерти мощной волной ударил в нос. В нем не было ни капли полынной горечи, одна лишь правда жизни. Человек, умерший в луже собственной крови, воняет отвратительно. И выглядит не лучше.

Стараясь не смотреть по сторонам, Уля проскользнула к выходу. Соседская дверь скрипнула.

– Эй! – Хриплый голос Оксаны заставил ее остановиться. – Что делать-то будем?

– Я уезжаю, – не оборачиваясь, ответила Уля. – Вызывайте полицию…

– Это же она его, да?

Ульяна не ответила и принялась возиться с замком.

– Всегда знала, что она того… Но мужик мерзкий был, да. Может… – Оксана запнулась, но продолжила: – Стащим его в коридор? Он бомжеватый, никто разбираться не будет. Решат, что в подъезде кто-то пырнул. А я тут как следует коридорчик помою… и не было ничего, а?

Она говорила просящим голосом, сама стесняясь своего предложения, будто речь шла о чем-то интимном, но приемлемом. А Уля и правда могла на такое согласиться.

Не произнося ни слова, Ульяна распахнула дверь и выбежала в коридор. Первый раз запах сырости и застарелой мочи на лестничной клетке показался ей таким желанным. Она пронеслась по ступеням вниз и выскочила наружу. Холодный рассветный воздух мигом освежил голову. Уле показалось, что она наконец вынырнула из болота, где через нос в легкие заливается грязь, а ребра ломаются в объятиях топи.

Она так и простояла бы до утра, задрав голову к морозному небу, если бы не услышала шаги. Со стороны соседнего подъезда приближалась какая-то девушка – черная шапка и торчащие из-под нее короткие волосы, темное пальто с кожаными рукавами. Ульяна подавила в себе желание припустить вдоль по улице и осталась на месте. Только сжала в кулаке увесистую связку ключей.

– Ты Ульяна, да? – спросила девушка, останавливаясь в паре шагов.

Уля кивнула.

– Отлично. Пойдем.

– Куда? – От незнакомки явственно пахло полынной горечью – прямо как от Рэма, прямо как от самой Ульяны, и это лишало вопрос всякого смысла.

– Вещицу отдавать. – Девушка кашлянула, вытерла нос рукавом. – Она у тебя?

Еще один кивок. Только пар от дыхания всколыхнулся в такт.

Девушка пожала плечами, развернулась и пошла по дорожке. До электрички оставалось двадцать минут. Но, кажется, на нее Ульяна уже не попадала.

* * *

Спящие дома изредка вспыхивали первыми пробудившимися окошками. Казалось, что многоглазые чудища, все состоящие из сонного камня и темноты, приоткрывали то один, то другой глаз, посматривая на идущих по улицам.

Больше незнакомка не произнесла ни слова. Так и шла, поскальзываясь на обледеневших лужах и не оборачиваясь на Ульяну, а та следовала за ней, чувствуя себя беспомощно и глупо. Тайное знание игры наделяло любого встречного особой властью, правом поманить рукой, уверенностью, что Уля послушается и пойдет.

Они немного поплутали, выбираясь в центральную часть спящего города. Здесь Уля бывала нечасто. Да и что делать ей, затворнице без денег, в районе магазинов и кафешек? Над ними высились новые многоэтажки, разительно отличавшиеся от приземистых коммуналок. Когда Уля искала комнаты, то жилье в подобных домах даже не рассматривалось как вариант.

В рассветной мгле темнело большое офисное здание. Полукруглое, состоящее из одних окон, оно примостилось напротив двухэтажного продуктового магазина. Именно туда и привела Ульяну молчаливая незнакомка.

Они поднялись по широкой лестнице и остановились перед стеклянными дверями. Офисы продолжали дремать, настороженно поглядывая на посетителей из-под опущенных век жалюзи. Девушка потянулась к домофону, нажала пару клавиш, дождалась, пока треск сменится писком, и толкнула дверь. Та нехотя ушла в сторону.

Коридор тонул во мраке. Уле совершенно не хотелось туда идти. В голову лезли полузабытые сюжеты дурацких ужастиков и тот бесконечный темный коридор, что завершился ослепительной белизной тату-салона. На спине выступил холодный пот. Рука сама потянулась к внутреннему карману куртки, где ждали своего часа полынные таблеточки, дарующие бесстрашное безразличие ко всему на свете.

Когда пальцы сжали крошащийся кругляшок, Уле показалось, что где-то рядом чуть слышно хмыкнул Рэм. Разочарованно, озабоченно, зло. Сразу вспомнился его равнодушно-пластмассовый вид, одурманенный блеск в глазах, расцветавшие на сломанных ребрах синяки, вернувшиеся в тот же миг, как полыни в крови стало меньше, чем нужно. Сразу вспомнился свихнувшийся на собственной упоительной силе отец, горстями засыпающий в рот детище белого прожорливого тумана. И стена, почти забытая, стертая из памяти, тоже вспоминалась.

Уля мучительно вздрогнула всем телом, но сумела разжать пальцы, отвести в сторону тяжелую руку. И та безвольно повисла, словно лишившись костей.

– Ты чего там топчешься? – Недовольный окрик незнакомки заставил Улю поторопиться.

Звук шагов гулко разносился по спящим коридорам. Единственным источником света оказалась тоненькая полоска, которая выбивалась из-под двери охранника. Сам он навстречу не вышел, только сделал погромче бубнящий телевизор.

Девушка уверенно привела Улю к лестнице, они поднялись на три пролета, прошлись мимо череды запертых кабинетов и наконец оказались перед нужным. Замок звонко щелкнул, дверь открылась, и незнакомка первой шагнула внутрь.

Маленькая комнатка с двумя компьютерными столами, плафон лампочки дневного света у потолка, пыльные мониторы и чахлый фикус на подоконнике – Уле показалось, что она вернулась в свое прошлое. Сколько дней подряд было проведено в таких кабинетах? Бездумное копошение в однотипных бумажках. Печати, таблицы, сводки. Ничего толкового. Ничего, способного хоть кому-нибудь помочь. Письма, обращения, жалобы. Листочки, файлы, папки. Деревья, погибшие ради этого, должны встречать людей в аду с распростертыми объятиями веток.

Девушка тем временем щелкнула выключателем. Лампочка зашумела, задергалась в конвульсиях, нагреваясь. Холодный мертвый свет разлился по кабинету, делая его еще более унылым и неживым. Уля осталась стоять в дверях, наблюдая, как незнакомка достает второй ключ, подходит к сейфу у стены и открывает его.

– Ну, можешь отдать, – сказала она, протягивая руку.

– Что отдать?

– Вещь, – через силу проговорила девушка, продолжая тянуться к Уле ладонью. – Подарок. Предмет. Давай сюда, мы оставим его в сейфе и уйдем.

– Прошлый я отдавала лично Гусу.