Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нина Петровна привычно сделала вид, что не расслышала.
Может, оно и к лучшему.
Нижним архам категорически не рекомендовалось заводить домашних животных.
Девочки ушли в половине одиннадцатого, а Люся с Ниной Петровной устроились на диване в ожидании, когда грязевые маски засохнут. И тут послышался звук поворачивающегося в замке ключа.
Похолодев, Люся схватилась за трость и вскочила на ноги, прислушиваясь. Руки вспотели. Телефон лежал где-то на кухне, и бежать за ним вдруг показалось невероятно далеко.
— Ты не пройдешь! — крикнула Нина Петровна довольно спокойно, и дверь, которая уже было начала приоткрываться, с грохотом захлопнулась.
Ходили слухи, что домовики практически неуязвимы на своей территории, но Люся впервые видела их видовые возможности в деле.
Черт, не того Ветрова она устроила на своем диване!
— Бабушка, опять ты за свои фокусы! — раздался сердитый голос из-за двери.
— Хм.
И дверь чуть-чуть приотворилась, ровно настолько, чтобы продемонстрировать злобную мареновскую физиономию.
— Фу, напугал, — отмерла Люся.
— Ну, и ты меня тоже, — заметил он неласково. Нина Петровна впустила его наконец в квартиру, и Ветров, примерившись, чтобы не попасть в глину, чмокнул Люсю куда-то в ухо.
— Что ты тут делаешь? — опомнилась она. — Обалдел совсем? Ты же лечиться должен!
— А я и лечусь… Люсь, ты бы отложила трость, что ли… Завтра придет медсестра и поставит мне капельницу. Назначения врача у меня есть… Чего там зазря валяться.
— Медсестра, значит, — рявкнула Люся, — теперь ты будешь ярилок в мой дом таскать?
Его кривой рот растянулся в улыбке.
— Ой, пора мне спать, — вдруг зевнула Нина Петровна и поспешила к себе.
Люся посмотрела ей вслед.
— Ты видел, как она дверь захлопнула?
— Еще бы. Чуть по носу не заехала.
— Ты знал, что она так умеет?
Ветров, пользуясь Люсиной растерянностью, просочился в гостиную и торжественно улегся на диван с видом триумфатора. Вот же зараза!
— Знал, конечно, — сказал он. — У бабушки никогда ничего не пригорает, не убегает и не засоряется. А открыть-закрыть окна и двери — для нее вообще раз плюнуть.
— У всех способности как способности, — пробормотала Люся с завистью, — и только я… лягушка!
— Да и лягушка из тебя так себе, — безжалостно заявил Ветров. — Где твои видовые поддержка и сопереживание? Пришла утром, отчитала меня как школьника и унеслась.
— Пашенька, — нежно прошипела Люся, которая терпеть не могла разговоров о том, что из женщин ее вида получаются лучшие жены. Как будто она функция, а не человек. — Мои поддержка и сопереживание заныканы до востребования и не рассчитаны на разных проходимцев, которые даже в больнице как следует полежать не могут. А если ты тут помирать соберешься или тебя судорогой скрутит?
— Ой, — простонал Ветров, — что-то голова закружилась. Мне бы теплого молока, детка, и какой-нибудь плюшечки.
— Тамбовский волк тебе детка, — обиделась она, но все-таки сходила на кухню, отрезала ему кусок тарта и даже молока с медом разогрела.
— Лапонька, — спросил он, принимая поднос из ее рук, — а ты так и будешь ходить зеленой? Самоидентифицируешься? Подаешь миру сигналы?
Со своими лапоньками и детками он, кажется, вышел на новый уровень омерзительности.
Люсю аж передернуло.
— Когда ты узнал обо мне и Великом Морже? — спросила она, усаживаясь на пол перед диваном и любовно обнимая трость. Она настолько с ней сроднилась, что без нее чувствовала себя беззащитной.
Пришло время Ветрову кривиться от отвращения.
— Люся, я же ем, — возмутился он, — а ты про такие пакости… Не очень давно. Сложил два и два, когда он внезапно объявился по месту моей службы у черта на куличках. Так и так, сказал, серия, повышение, безопасность Людмилы Осокиной, переезд в квартиру бабушки. И главное, все так по-свойски, типа старый друг семьи, типа мы же тут как добрые знакомые беседуем. И тут я ка-а-ак понял, откуда у сопливой студентки была такая поддержка с тыла, что она даже моего отца свалила.
— Да чтобы вас всех, — буркнула Люся. — Вы сами себя свалили! Я только соблюдала права граждан на информацию!
— А я-то удивлялся, откуда видео с ДТП появилось. Я в тот вечер плохо соображал. Помню только леденящий ужас, когда понял, что налетел на женщину на переходе. Выскочил из машины — паника, все двоится в глазах. Только и смог, что позвонить в скорую и отцу. Отец, конечно, сразу все взял в свои руки. Он бы договорился и с пострадавшей, и с возможными свидетелями — ну о том, что она якобы выскочила на зебру на красный. Камер там не было. Замяли бы. И даже твой материал бы замяли — маленький, никому не известный портал, заткнуть раз плюнуть. Но тебя перепечатали федеральные СМИ, и все полетело в тартарары.
Люся вспомнила просторную чужую сталинку, в которой предавалась с Великим Моржом разврату. Звонок телефона. Он всегда брал трубку, даже в самое неподходящее для этого время. С каким выражением Китаев тогда слушал говорившего? Теперь уже и не вспомнить. Но к ней он вернулся с улыбкой. «Хочешь сенсацию, Люся?» — спросил он тогда. Сенсацию она хотела. Больше всего на свете.
Федералам Люся отправляла ссылки лично, не сомневаясь в том, что областные СМИ синхронно закроют на произошедшее глаза.
— Не понимаю, — призналась Люся, — а как же твой дед?
Ветров мрачно нахмурился:
— Вот именно, а как же мой дед? Если честно, столько всего навалилось после переезда, что погружаться в дела давно минувших дней просто не было сил и времени.
— А отцу ты почему про Китаева не сказал?
— А мы с ним в принципе не очень-то разговариваем… Стоп. Откуда знаешь, что не сказал?
— Из первоисточника, — объяснила Люся неохотно. Она так-то не собиралась сообщать об этом визите, не такое уж и важное событие, но само с языка сорвалось.
— Папенька приходил? — закатил глаза Ветров. — Угрожал?
— Угрожал.
— Ты послала его к черту?
— Ну, примерно.
— Молодец. С моим ненормальным семейством мне нужна девушка со стальными яйцами и высокой стрессоустойчивостью.
— Девушка с яйцами, Паша,
