…В трех комнатах оперативного направления службы активных мероприятий, «строгости» были не меньшие — входящие разговаривали или ожидали какую-либо бумагу, стоя у порога. И только «своим» коллегам можно было присесть на стул у стола. А «своими» были журналисты из «подкрышников» с их мощным прикрытием в средствах массовой информации.

Эти «свои» были «закреплены» за нашим направлением и среди них опытный в делах Службы тот самый Андрей, флегматичный Геннадий, мой коллега по спецшколе разведки скромного склада Станислав и удачливый-«неудачник» Борис. Почему — «неудачник»? За «шалости» дисциплинарного характера ему крепко доставалось от руководства, с которым он начинал работать еще на заре становления Службы. А за оригинальное решение оперативных задумок — поощрения.

Так вот — о секретности. Разведка скупа на сведения о людях и делах в переписке, даже с грифом «совершенно секретно». Естественно, это полностью относится к операциям тайного влияния, когда закрываются имена, места действия, характер акции, а сама операция носит кодовое название. И вот вся эта зашифрованная масса понятий оказалась передо мной. Первые шаги в работе требовали «расшифровки» писем и телеграмм со стороны моих коллег, каждый из которых знал, кстати, только об узком круге вопросов на вверенном ему участке работы.

Идя к руководству с конкретным документом, я должен был свободно ориентироваться в этом «шифрованном царстве». Вот тут-то и сказалась требовательность генерала и не одну «шишку» я набил в беседах с ним. Правда, «шишки» ускорили вхождение в «поле работы».

А пока ночами в моей голове хороводом крутились кодовые названия оперативных подборок и дел оперативной переписки, документы по операциям которых была нацелены, в первую очередь, на работу против администрации американского правительства, его спецслужб и подопечных им центров идеологических диверсий, фактически, по всему миру: «Интернационал сопротивления», «Международная амнистия», НТС, ЮСИА. А по линии украинских коллег — ОУН и армянских — дашнаки…

Казалось бы, зачем возвращение в это прошлое? Но «холодная война» не окончилась и против «новой» России, а точнее против Российской государственности. Против нее сегодня работают те самые организации, «крышу» которых используют, в первую очередь, ЦРУ и спецслужбы НАТО. А это — ООН, ЮНКТАД, ЮНЕСКО, МАГАТЭ, «Корпус мира», Гаагский трибунал, радиостанция «Свобода»…

До событий девяносто первого года главными объектами пристального внимания нашего оперативного направления была радиостанция «Свобода» (РС) и радиостанция «Свободная Европа» (РСЕ). РС имела тринадцать редакций, работающих по национальному признаку, — русская, украинская, татарская, белорусская. В эти редакции ЦРУ, возглавлявшее обе радиостанции, собрало выходцев из Советской России — невозвращенцев после войны, беглецов, предателей из наших спецслужб (о работе по ним разведки нашей госбезопасности и спецслужб соцстран хорошо описано в публикации «Разведчики рассказывают… О подрывной деятельности радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа» за 1977 год).

В бытность моей работы в Службе удалось дискредитировать тех, кто наиболее злостно издевался над трудностями советской действительности, не щадя наших национальных ценностей. И значительный успех был достигнут в акциях по компрометации в глазах американских сенаторов главы РС и РСЕ полковника ЦРУ Бейли.

В 1986 году ушел в Союз из РС наш разведчик Туманов, который двадцать лет возглавлял русскую редакцию. Конечно, имея такие возможности в этой радиостанции, наши акции наносили серьезный урон ее работе. Чаще всего дезорганизующего характера.

А о факте, что РС не перестала работать против России, говорит появление корпункта радиостанции «Свобода» в Москве после событий 1991 года. Особым указом президент Ельцин даровал ей особый статус, ранее никому не жалованный, даже из числа российских СМИ?!

«Внедрение» началось со «скандала» будущего главы московского отделения радиостанции «Свобода» якобы имевшего место с ЦРУ И Савик Шустер десять лет вещал на всю Россию, участвовал в массовых телепрограммах с постоянным разрушающим единство нации оттенком. А затем на популярном шоу «Пусть говорят» появился Панич, еще один из активных сотрудников РС, бежавший на Запад актер из культового фильма пятидесятых годов «Разные судьбы» (сегодня Савик Шустер «окопался» в телешоу Украины, где также десять лет изощряется в нападках на Россию, и к нему на помощь пришел бывший комментатор НТВ Евгений Киселев…).

Наконец, во главе одной из популярных программ центрального телевидения — НТВ не один год стоял один из бывших сотрудников «Свободы». Его послужной список сотрудничества с РС восходит к 1985 году, когда он подписал контракт с ЦРУ О своей длительной работе на РС он с гордостью сообщил президенту Путину при встрече с главными редакторами ведущих программ телевидения. (Прим. авт.: в бытность правления Бориса Непредсказуемого, среди членов Ассоциации, в свое время занятых работой против центров идеологических диверсий, полушутя-полусерьезно обсуждалось предложение не следует ли направить в ЦРУ поздравление об успешном внедрении в российские СМИ своих людей — Шустера и других…)

В конечном счете, вид любого дела, участка работы либо службы определяют люди. И прав русский философ-историк Дмитрий Харитонович, когда он утверждает: «…в реальности существуют люди. Нет политической истории, есть история людей…».

А история нашей госбезопасности — это неотъемлемая часть труда людей нашей страны во все времена Российского государства с его разведкой и ее разведчиками! В окружении таких людей, с их помощью и добром участии проходило становление меня еще в одной ипостаси — разведчика Службы акций тайного влияния.

Мой непосредственный руководитель в оперативном направлении Александр Васильевич, работая во внешней контрразведке, десятилетие координировал до мелочей операцию по внедрению меня, кадрового разведчика, в спецслужбу Запада. И успех этой акции, думаю, во многом был обязан именно ему. Ему характерны были два момента: серьезная и глубокая профессиональная закалка с высокой «штабной культурой» на всех этапах разработки контрразведывательных мероприятий и, уже в Службе акций тайного влияния.

Кроме того, это уже из области «штабных игр», он умел отлично работать с документами, превращая их в короткие и емкие по смыслу версии. А эти первичные версии готовили мы, в том числе и я, далеко не всегда охотно соглашаясь с его вариантами.

Через годы, вспоминая теперь с Александром Васильевичем (проще с Сашей) словесные баталии, сознаю их беспокойное для нас обоих течение: я — пылкий и нетерпеливый и он — холодно сдержанный. Но оба мы оказывались отчаянными спорщиками и, если верить древним, все же находили истину.

В конце восьмидесятых, когда я уже снова работал в Институте, мне удалось уговорить Александра Васильевича перейти в редакционно-издательский отдел. И здесь его обширный оперативный и «штабной» опыт нашел еще одно применение — отлично отработанные тексты учебников, пособий, мемуаров ветеранов разведки. К началу 2000-х годов Саша остался в этом отделе оперативным редактором с высокой конкретной отдачей и работоспособностью. И при всем этом, ни чуть не тяготясь службой на этом сложном поприще.