Адрес она помнила наизусть и вскоре добрела до узкого трехэтажного дома, стоявшего всего в нескольких кварталах от моря. Судя по дверным звонкам, в доме было три квартиры; Виктор Гиббс, предположительно, обитал в квартире «Б», хотя табличка с именем под этим звонком отсутствовала. Клэр нажала на кнопку, услыхала отдаленную трель и стала ждать. Тишина.

Клэр жала и жала на кнопку. На первом этаже шевельнулась кружевная занавеска, а следом за матовым стеклом входной двери возникла расплывчатая тень. Дверь открыла женщина:

— Вы к верхнему жильцу?

— Да. Меня зовут…

— Он в пабе, — перебила женщина. Подробности ей были явно не интересны. — В «Веллингтоне», скорее всего. Это тут рядом — за углом и чуть вниз по улице.

— А как я узнаю Гиббса? — спросила Клэр.

— У него черные волосы — он их красит, по-моему, — и кожаная куртка, он всегда сидит в углу, там, где доска для дартса, и читает «Экспресс». Да не ошибетесь.

Клэр пробормотала слова благодарности. Женщина кивнула, и дверь закрылась.

* * *

Паб — как и весь город — был наполовину пуст. Музыкальный автомат исполнял что-то занудное из «Симпли Ред», за стойкой никого не было. Виктора Гиббса Клэр увидела почти сразу, и ее тут же обуяли дурные предчувствия, хотя выглядел он совершенно обычно — точно так, как его описала соседка, вплоть до газеты, лежавшей перед ним. Наконец ей удалось сделать заказ. Попросив стакан газированной минералки, она устроилась в том же углу, что и Гиббс, за соседним столиком. Клэр молча пила воду, поглядывая на соседа. Поглядывала не украдкой, но довольно откровенно — ей хотелось, чтобы на нее обратили внимание. Клэр немного успокоилась. На вид Гиббсу было под шестьдесят. Ничего особенно отвратительного в его облике не наблюдалось — ничего настолько предосудительного, чтобы наградить его прозвищем «гнусный Гиббс», как это сделала когда-то Мириам. Он читал спортивный раздел, а когда оторвался от газеты, Клэр улыбнулась ему. На секунду он задержал на ней взгляд — недоверчивый, слегка недоуменный. Вряд ли он принадлежал к той категории мужчин, которым в пабах постоянно улыбаются женщины. Возможно, он вообразил, что она ищет клиента, — не самое удачное впечатление, которое она хотела бы произвести. Зря она не купила в баре сигарет — тогда она попросила бы у него огоньку, — но Клэр курила в последний раз после концерта Бенжамена, в декабре 1999-го, и табачный дым наверняка вызовет у нее приступ кашля.

Гиббс просматривал результаты скачек, делая пометки синей шариковой ручкой. И это навело Клэр на мысль. Она достала из сумочки записную книжку, раскрыла ее и начала рыться в сумке, будто что-то искала. Затем она шумно вздохнула и наклонилась к Гиббсу:

— Простите, не могли бы вы одолжить ручку на минутку?

Он опять смерил ее подозрительным, удивленным взглядом и молча протянул ручку. Клэр нацарапала какую-то чушь в записной книжке, затем откинулась на спинку стула, изображая мыслительный процесс и рассеянно покусывая кончик ручки.

— Ох… простите… — Притворяясь, будто только что опомнилась, она попыталась вернуть ему ручку.

— Ладно уж, — улыбнулся Гиббс. — Оставьте себе. Я таких еще раздобуду.

— Спасибо, — улыбнулась Клэр в ответ.

— Вы, видно, устали. — Гиббс отложил газету.

— Мне пришлось долго вести машину.

— Да? — Он аккуратно сворачивал газету, приминая на сгибах. — Откуда приехали?

— Из Бирмингема, — солгала Клэр.

— А, старый добрый Брам. Я хорошо знаю этот город. Жил там много лет.

— Правда?

— Там теперь все не то. Похуже, чем было.

— Где там? Я живу в Харборне.

— А я неподалеку обретался. В Борнвилле. Работал на фабрике в Лонгбридже.

— Тесен мир. — Клэр отхлебнула воды.

— Как вас занесло в Кромер?

Клэр не задумывалась, как она объяснит свой приезд сюда, но быстро нашлась — ответ лежал на поверхности:

— Приехала повидаться с сестрой.

— Ясно. Назначили здесь встречу? Клэр помотала головой:

— Она врач. Сегодня у нее должен быть выходной, но… ее срочно вызвали на работу. — Врала она не очень изобретательно, но Гиббс, кажется, был не в претензии. — Пришлось ей тащиться в поликлинику, и освободится она только вечером. — Она искоса глянула на Гиббса и поняла: он у нее на крючке. — И что прикажете целый день делать в Кромере, да еще накануне выходных?

Гиббс встал из-за стола:

— Ну, для начала можно заказать по новой.

* * *

Клэр сообразила, что прежде она никогда ничего подобного не вытворяла — не подсаживалась к незнакомцу, не флиртовала с ним, — и теперь поражалась тому, как гладко у нее все получается. Впрочем, каких-то особых усилий она не прикладывала — в основном слушала. Гиббс сперва был неразговорчив, но после очередной пинты горького и порции-другой виски язык у него развязался. Клэр едва не растрогалась тем, как он тщился произвести на нее впечатление, подать себя в лучшем виде. Он много рассказывал о скачках, о разработанной им системе, которая оставляла букмекеров в дураках и позволяла ему загребать по двадцать фунтов в неделю. Азартные игры, видимо, были его страстью. Он и в бильярд играл, а по средам и субботам закупал лотерейных билетов на пятьдесят фунтов с лишком. Когда им наскучило сидеть в пабе, Гиббс повел Клэр в зал игральных автоматов, чтобы продемонстрировать свою ловкость. Они остановились у автомата, в котором на полке, медленно скользившей вперед и назад, подрагивали столбики десятипенсовых монет, и казалось, что если удачно выбрать момент и бросить в щель еще один десятипенсовик, то водопад мелочи каскадом брызнет из автомата прямо тебе в руки. Гиббс объяснил, что все это надувательство — подстава, и больше половины монет приклеены к полке, но иногда можно остаться с прибылью, если выиграть первые полдюжины попыток, а потом прямиком перейти к другому автомату с такой же полкой. Он показал Клэр, как это делается, а она стояла рядом, восхищенно наблюдала за игрой и время от времени наклонялась к нему, отпуская преувеличенно лестные комплименты. Раза два он позволил ей собственноручно бросить монетку. Во вторую попытку она выиграла фунт и восемьдесят пенсов, и Гиббс рассмеялся, бурно аплодируя и хлопая ее по плечу.

Когда, выйдя из зала, они зашагали к ближайшему кафе, Клэр подумала, не взять ли его под руку, но решила, что это будет слишком смело.

Они уселись друг против друга за столиком с пластиковым покрытием и заказали два капучино. «Пенный кофеек», так называл Гиббс этот напиток. Время близилось к четырем, и на улице начинало смеркаться. Дождь сердито бился об окна кафе.

Столик выбрала Клэр — в углу тесного заведения. Гиббс сидел спиной к стене, и если он захочет выбраться, ему придется протискиваться мимо Клэр. А если придвинуть стол вплотную к нему, то Гиббс вообще не сможет пошевелиться. Словом, он угодил в ловушку. И следовательно, у Клэр появилась наконец возможность приняться за дело — схватку больше нельзя было откладывать.