– Он поселился у вас?

– Да, на прежнем месте. Не думаю, что надолго. Господин Сэки шепнул мне, что год-другой, и он повысит этого упрямца до дознавателя. Младшим ему быть не по возрасту, а сразу в дознаватели рановато, наверху не поймут. Надо будет тогда подыскать ему достойное жилье. Не переезжать же Широно в казармы для служащих низкого ранга?

– А если он откажется от достойного жилья? Рэйден-сан, скажет он, я Барудзироку Широно, настоящий человек! Желаю, значит, проживать бок о бок с вами, моим господином, и в этом, в следующем рождении. А если вы мне откажете, то я незамедлительно…

– Вспорю себе живот, – пробормотал я. – И сделаю это у вас на глазах. Иссэн-сан, вы читаете мои мысли! Ночами я просыпаюсь в холодном поту, представляя себе наш будущий спор. Эй, Широно-сан!

– Да, господин!

Широно махнул мне рукой. Он стоял у кривой сосны, растущей в двадцати шагах от крыльца. Незаметность покинула Широно, но любовь к кривым деревьям, похоже, осталась с ним навсегда.

– Нет, ничего. Отдыхай.

Я с удовольствием смотрел на своего нового помощника, вернее, на его одежду. У Каори золотые руки. Приемная сестра сшила для Широно два отличных зимних кимоно – на вате, из темно-серой хлопковой ткани. Матушка почти не помогала ей, клянусь! Сейчас Широно носил одно такое кимоно поверх тонкого нижнего, но когда придут холода, он сможет носить сразу оба.

Если, конечно, я сумею заставить его сделать это. У Широно свои представления о внешнем виде истинного самурая.

– Ловкач умер, – тихо произнес святой Иссэн.

Сперва я не понял, о чем он.

– Умер?

– С острова Девяти Смертей пришло донесение. Ямасита Тиба, известный как Ловкач Тиба, скончался. Обычно о смертях ссыльных не докладывают, но тут решили сделать исключение.

Все время забываю, что старик не только настоятель, но и старший дознаватель. Чуть не спросил, откуда он знает о донесении.

– Причина смерти? – выдохнул я.

– Указана как естественная кончина. Вы хотите знать подробности, Рэйден-сан?

– Нет, не хочу.

Я и так все знал.

– Страшная история, – произнес я, не в силах более держать паузу. – Одна, две, сто страшных историй. Помните, вы рассказывали мне про такую игру?

Старик вздохнул:

– Конечно, помню. Уже тогда я понимал, что эта игра – ваша жизнь. Полночь, фонари, обернутые синей бумагой. С каждой историей гаснет один фонарь. Когда погаснут все, наступит тьма и появится чудовище.

– Чудовище, – повторил я. – Появится.

– Или не появится, Рэйден-сан. Фонари гаснут в комнате, где собрались игроки. Но ничего не мешает вам зажечь фонарь в самом себе. Один, два, сотню фонарей. Если они не погаснут, тьме не бывать. А значит, и чудовище тоже не явится.

Сто страшных историй, подумал я. По три-четыре в год. Хватит на тридцать лет. Тридцать лет? Да это целая вечность! Если я доживу до сотой истории, я буду глубоким стариком. Ну, не таким старым, как святой Иссэн, но уж точно ровесником нынешнего господина Сэки. Даже представить не могу, каким я стану.

Стоит ли загадывать так далеко?

Год за годом, фонарь за фонарем. Как-нибудь разберемся.

* * *

«Если в моей стране, после обретения мною состояния Будды, будет место для ада, царств голодных духов и животных, пусть я не достигну наивысшего Просветления.»

Изначальная молитва Будды Амиды.