А между тем семена того конфликта проросли в далеком прошлом.

По оценкам некоторых специалистов, началом тому послужило вторжение в Ирландию Генриха II в 1169 году. Но если смотреть глубже, то все началось при Тюдорах. Первым интерес к Ирландии проявил Генрих VIII, который вторгся и взял под контроль отдельные области в Дублине и вокруг него, откуда его завоевательские аппетиты стали возрастать; при этом для подчинения использовалась тактика временных примирений и изменчивых союзов с вождями местных кланов. В итоге Генрих настолько преуспел, что в 1541 году актом ирландского парламента был провозглашен королем Ирландии. Но над покоренными землями постоянно висела угроза восстания. То и дело вспыхивали междоусобицы и бунты, на усмирение которых отряжались войска. Положение во многом осложняло то, что Ирландия оказалась фанатично предана католичеству, в то время как Генрих требовал союзничества с его новоиспеченным англиканством.

Так появилось и постепенно росло духовное разделение: местные, исконные католики яростно сопротивлялись понаехавшим английским протестантам.

В короткое правление двух последующих Тюдоров, Эдуарда VI и Марии, Ирландия оставалась в относительном забвении.

Но все переменилось при Елизавете I.

Лично она считала тот остров не более чем пустошью и предпочитала его игнорировать. Однако череда восстаний, оспоривших само ее владычество над окружающими землями, вынудило королеву пойти на ответные действия. Было послано огромное войско, восстания были жестоко подавлены, а ирландские земли за дерзость неповиновения присоединены к королевству. Влияние гэльских кланов и англо-нормандских династий, существовавших там многие века, оказалось пресечено. Державное владение всей страной перешло к английской короне. Елизавета уже от своего имени стала раздавать ленные владения, права пользования угодьями, наряду с жалованием лицензий английским колонистам, образовывавшим в Ирландии фермерские хозяйства. Все эти действия носили характер узурпации. Началось это еще при Генрихе, в меньшем масштабе имело место при Эдуарде и Марии, но при Елизавете приняло массовый характер, достигнув пика при ее последователе Якове I. Для обработки новоприобретенных земель в страну хлынули переселенцы из Англии, Шотландии и Уэльса. В поощрении колонизации крылась идея покорить Ирландию изнутри, населить ее верными короне британскими подданными. К тому же происходило насаждение английского языка, протестантской веры и обычаев. Ирландская культура подлежала искоренению.

Так взошли горькие всходы межкультурного и межнационального конфликта, которому было суждено продлиться века: противостояния ирландских националистов-католиков и англиканских юнионистов.

В 1640-х пришел Кромвель и истребил многие тысячи. Жестоко подавлено оказалось и восстание «Объединенных ирландцев» в 1790-е годы. Затем страну почти выкосил великий голод 1840-х. В конце XIX – начале XX века был введен так называемый «гомруль» – ограниченное самоуправление Ирландии при сохранении верховной власти английской короны. Страной правил вроде как дублинский парламент, но он был во всем подотчетен Лондону – фарс, который лишь усугублял размежевание. Ирландское общество становилось все более воинственным и радикальным. В 1919 году война за независимость между Ирландской республиканской армией и британцами закончилась решением, нежеланным для обеих сторон. Страна раскололась. Сократившись с тридцати двух до двадцати шести графств – тех, что расположены к югу, – Ирландия осталась Ирландией под властью католиков-националистов. Остальные шесть графств, где большинство составляли протестанты-юнионисты, стали обособленным государством Северная Ирландия.

Акты насилия не заставили себя ждать.

Фракционные группы всех мастей принялись выдвигать идеи, одна радикальнее другой. Раздоры и смуты стали обычным делом. Католическое меньшинство в Северной Ирландии, чувствуя себя под угрозой, то и дело совершало агрессивные выпады, на что юнионисты реагировали контрударами, и так далее по порочному кругу. Власти пробовали создавать коалиционные правительства, но тщетно. При этом и ирландцы к югу, и националисты к северу стремились вытеснить английских протестантов. Юнионисты же требовали, чтобы их права и земли защитил Лондон, потому как те владения им изначально даровала британская корона. В самом деле, шесть графств Северной Ирландии были в свое время пожалованы переселенцам Елизаветой I из состава захваченных земель, и каждый их последующий владелец и пользователь отсчитывал свою родословную от того королевского подношения. Юнионисты громогласно ратовали за то, чтобы Лондон как минимум защитил их законные права.

И Лондон это сделал. Послав войска подавить националистов.

В конце концов в самый разгар Тревожных лет стараниями националистов конфликт перекинулся на Лондон с Европой, и на континенте загрохотали взрывы бомбистов, постепенно став обычным делом. В 1998 году произошло нелегкое примирение, которое с тех пор и держится буквально на честном слове. Но обе стороны продолжают глядеть друг на друга исключительно косо, скрепя сердце предпринимая совместные действия, чтобы избежать возобновления кровопролития.

Ни один из глубинных корней конфликта так и не был выкорчеван.

Как и столетия назад, полыхают все те же злостные споры.

В душах кипит все та же неизлитая горечь.

Националисты добиваются объединения Ирландии под управлением ирландцев.

Юнионисты же требуют, чтобы Северная Ирландия по-прежнему оставалась частью Великобритании.

* * *

Иэн молча вслушивался в разговор четверых взрослых. Малоун уже положил трубку и рассказал присутствующим, что его бывшая начальница, женщина по имени Стефани Нелл, подтвердила: Антрим действительно копал с прицелом на Северную Ирландию и под какого-то арабского террориста, которого вроде как собирались выпустить из тюрьмы в Шотландии. Американцы требовали от англичан помешать этому освобождению, а чтобы достичь своей цели, выискивали свидетельство, что Елизавета I была не тем, за кого себя выдавала, а значит, под сомнение ставилось все ее правление, включая и законность присоединения Северной Ирландии.

– Какая безрассудная затея, – покачал головой Малоун.

– А еще опасная, – в тон ему заметила Ричардс. – Теперь я вижу, отчего Мэтьюз так взволнован. Достаточно искры, чтобы противостояние в Северной Ирландии вспыхнуло с новой силой. Потуги то и дело совершаются с обеих сторон. Борьба там явно далека от завершения. Котел так и кипит; и те и другие только ждут повода, чтобы начать истреблять друг друга по новой.

– Мир был заключен потому, – рассудила Танни, – что в то время иного выхода просто не было. Британцы уже живут там, в Северной Ирландии. И никуда не собираются уезжать. А смертоубийством ничего не достичь.

– Подумать только, что произошло бы, если б правда стала известна, – тихо произнесла мисс Мэри. – Что Елизавета I на самом деле была ненастоящей. Это же значит, что все содеянное в ее правление было бы объявлено жульничеством. Незаконным.

– Тут бы пришлось пересчитывать каждый акр, пересматривать каждую жалованную грамоту по всей Северной Ирландии, – сказал Малоун. – Ни одна из них уже бы не имела законной силы. Ведь все шесть графств, что образуют ту страну, были в свое время, говоря современным языком, аннексированы Елизаветой.