— Семен! — яростно перебила Мария. — Зачем ты это делаешь? Зачем ты ставишь на себе крест?!

Доктор достал левой рукой из кармана пузырек и бросил в рот маленькую таблетку. В правой руке у него был пистолет. Анка сидела в сторонке, обнимая брата. Его голова бессильно свесилась в сторону, плечи мелко тряслись. Мне показалось, что половина лица его залита кровью.

— Ребята, можете смеяться, — сказал доктор, — однако я люблю свою страну.

Но никто не засмеялся.

И в полной тишине я услышал свист.

Свистел мой папа.

— Это — во-первых, — голосом телевизионного диктора вещал Семен, а во-вторых, я болтаю, попросту тяну время. Развлекаю вас, пока сюда летят четыре эскадрильи. Вы можете позвать свой крейсер, но не уверен, что Тхол справится с таким количеством целей. Пилотам дана команда на ракетный залп по любому неопознанному объекту. Как вы полагаете, увернется Тхол от сорока ракет?..

Мария лихорадочно совещалась с Маркусом, но я больше не прислушивался. Я был весь там, наверху…

— Ваши предложения? Чего вы вообще хотите? — очнулся доселе молчавший Лукас.

У меня сложилось впечатление, что происходящее его перестало интересовать. Я на секунду поставил себя на его место. Я знал об этом старом, почти вечном человеке очень мало — лишь то, что мне смогла передать Анка. Его мученический крестовый поход подошел к бесславному концу. Все преступления и тяготы, на которые он пошел, оказались лишенными смысла. Он потерял дружбу и уважение соратников, возможно, его навсегда отстранят от должности. Или даже казнят. Наверное, сейчас ему было на все это глубоко наплевать.

— Мои предложения простые! — охотно откликнулся Семен. — Вы оставляете оружие и выходите с поднятыми руками…

Свист повторился. На этот раз свистел не папа. Я узнал мелодию и внутренне похолодел. Волосы на позвоночнике встали дыбом.

Песня кошки.

Годится почти для любой кошки.

— Док, я их вижу. Ваша потешная авиация доберется сюда не раньше, чем через час. — Мария старательно сдерживалась, чтобы не сорваться на грубость. — И Коллегия уже в курсе наших проблем. Ты безумец. Два боевых Наездника уже в пути, им потребуется вдвое меньше времени…

— Интересно, — задумчиво начал Семен, — как ты связалась с Советом, если я, еще на борту, вынул у тебя из телефона батарейку?…

Песня кошки. Песня тигра. Песня рыси.

Мария материлась. Сразу на трех языках.

Да, конечно, последние три ноты… У меня все повылетало из памяти. Песня рыси.

И вдруг Лукас начал смеяться. Наверное, у него не выдержала психика. Он смеялся так громко и визгливо, что Мария прекратила изрыгать проклятия. У меня от его смеха опять поднялась дыбом шерсть.

Самое плохое приближалось. Но не русские боевые самолеты.

— Шпеер! — вдоволь отсмеявшись, позвал Лукас. — Первый раз меня ловить в плен задолго до того, как родился твой прадед. Если бы я обладал способностью видеть вперед, я бы его искал и кастрировал, честное слово! Ха-ха! Всякий раз подобная ситуация имеет похожий финал. Сколько ты хотеть за нашу свободу, костоправ?

Сквозь зеленое колючее покрывало я видел только краешек его бороды и затянутую ремнем выше колена, пробитую ногу. Старику, наверное, приходилось несладко, но он смеялся. Я вспомнил, что в черепахе спит его женщина. Кошмар! Мои же ноги одеревенели; ниже колен я ничего не чувствовал, но боялся пошевелиться.

— А я не собираюсь брать вас в плен, — слегка обиделся на «костоправа» Шпеер.

— Ты хотеть моей смерти? — искренне удивился бородач. — Такая награда за твою эмфизему? Я вспомнил. Тебя привезли мертвого…

— Да убирайтесь вы все к чертовой матери! — взорвался Семен. — Вас не тронут, я гарантирую. Но и мне нужна гарантия, что вы не попытаетесь разнести Эхус! Поэтому сначала мы с Валей отъедем подальше…

— Семен, это невозможно! — зазвучала визгливая партия Маркуса. Вот он не пытался скрывать боли в раздробленном плече. — Тварь неблагодарная! Поганый инсургент! Слизняк!

Шпеер закашлялся, пошатнулся и непроизвольно сделал шаг в сторону. Совсем маленький шаг, но теперь он загораживал собой Анку и ее брата.

Потом я тысячи раз переживал тот миг и не видел ничего, кроме страшной роковой случайности. Доктор открыл рот, чтобы ответить, но его слова заглушил совершенно нечеловеческий вопль.

Там собрались три рыси, а может, и все пять. Первый снайпер бросил винтовку и пытался убежать. Я видел его прихрамывающую белую фигурку на остром гребне скалы. Он бежал и падал, прижимая к груди прокушенную руку. Было ясно, что он сорвется.

Он упал и продолжал кричать, пока летел. Я никогда не слышал, чтобы человек так кричал. Второй снайпер даже не показался. И он почти не кричал. Меня чуть не стошнило. Я слышал, как кошки рвали его тело.

Наверное, все мы замерли на своих местах, как актеры в пантомиме. Эхо от воплей еще металось между стен каменного мешка, когда почти одновременно грохнули три выстрела. Позже меня убеждали, что Шпеер стрелял первым. Наверное, так и было. Хотя теперь это не представляет интереса.

Он действительно стрелял. У него оказалась самая лучшая реакция. Доктор первый понял, что его армия разбита, он выскочил из-за угла на тропу и выстрелил в Наездника.

Там было слишком близко, даже я бы не промахнулся, хотя я ненавижу оружие, и стрелок из меня никакой. И доктор бы не промахнулся, если бы в него не угодили две пули. Одна попала в голову, Семен упал навзничь и больше не поднялся. А вторая пуля пробила его навылет и попала в Анку.

У Валентина очень добрая мама.

Моя мама сказала, что одного меня не отпустит, и мы полетели вместе. Сначала у нас были проблемы с паспортами, потому что кончилась российская виза, но Лукас все уладил. У него везде друзья. И мы полетели вчетвером, то есть Валя, я с мамой и Каролина. Да, моя старшая сестра увязалась с нами, и я был ей очень благодарен.

Потому что она не смеялась надо мной, когда я плакал.

А отца я, конечно, давно простил. Он меня ударил, когда я обозвал его убийцей. Но он ведь не снайпер, а Фэйри всегда защищают своих детей. Папе показалось издалека, что Шпеер хочет меня убить.

Папа защищал меня. Он не собирался стрелять, Добрые Соседи не любят оружия. Все наши мужчины из деревни собрались там еще ночью. Дядя Саня первым нашел магическую черепаху. Они видели, как Тхол опустился и убил военных, или кто они там…

Григорий собирался натравить на Шпеера рысь, но не успел. Потому что у Добрых Соседей есть договор с людьми Атласа. А мы соблюдаем договоры.

Но, понятное дело, папа не поехал с нами к Анкиной маме. Валя позвонил по нашему телефону своей тете в Архангельск. Выяснилось, что их дом заколотили досками соседи, но все равно туда залезли воры и почти все унесли. А мама была в больнице, и ей боялись сказать, что дети потерялись. Тогда мы с Каролиной и Мардж пошли к отцу и попросили у него денег. Это был редкий случай, когда у меня с сестрами не разошлись точки зрения. Напротив, они сами предложили. Папа дал мне четыре тысячи фунтов, все что у него было наличными.