Мэйсон поднялся в лодку первым. Он встал, удерживая равновесие, и начал принимать у Дженны и Спенсер полные ягод и картофеля корзины. Темная клякса под причалом шевельнулась, и Ник заметил что-то, напоминающее змею. Он прицелился и быстро сказал:

– Забирайтесь в лодку. Я вижу грызло. Тут, под причалом.

– Последняя корзина, – доложил Мэйсон. Он по очереди поднял девушек и практически забросил их в заставленную корзинами лодку. – Все, мы готовы. Отплываем!

Мэйсон, Дженна и Спенсер взялись за весла. Уилкс с Ником сидели на противоположных концах лодки и, подняв арбалеты, целились в воду.

Они отплыли от причала всего на несколько ярдов, когда Спенсер взвизгнула.

– Я задела что-то веслом!

Уилкс повернулся и успел увидеть, как гримасник ныряет под лодку.

– Гримасник. Прямо под нами.

И тут с противоположной стороны лодки раздался визг, подражающий голосу Спенсер, – звук был такой, словно одна из девушек выпала за борт.

– Ах ты! – закричала Дженна, когда покрытая шерстью перепончатая лапа бесшумно вынырнула из воды и ухватилась за ремень одной из корзин с ежевикой. Замахнувшись веслом, Дженна с силой ударила существо по лапе. Гримасник заверещал, и вода забурлила, пока он пытался уплыть, не выпуская добычи. Дженна высунулась из лодки, чтобы ударить снова, и на этот раз попала по костяшкам перепончатой лапы. Гримасник взвизгнул, отпустил ремень и нырнул.

В следующую секунду оттуда, где только что скрылся гримасник, из воды поднялось щупальце и потянулось к Дженне.

– Ник! – завизжала Спенсер.

– Назад! – Ник завертел головой, пытаясь получше прицелиться в огромную рыбу. Теперь он увидел ее во всей красе. Добрых двадцать футов в длину, она была почти размером с их лодку. Ее тело было черным и жирным, а гигантская овальная пасть была широко распахнута. В пасти влажно поблескивали ряды зубов. Они не были острыми, как собачьи клыки. Они напоминали скорее неровные шишки с зазубринами – схватив добычу, грызло ее уже не выпускало. Отростки, похожие на огромных белобрюхих змей, росли по обе стороны от пасти. Они словно обладали самостоятельным разумом – и все они тянулись к Дженне.

Спенсер кинулась к Дженне, обхватила ее руками и потянула на себя; один из отростков попытался обвить руку девушки, но промахнулся и вместо этого вцепился в весло, выдернул его из рук Дженны и утянул в пасть.

– Он мой! – сказал Уилкс и выстрелил в воду, но стрела отскочила от широкой головы твари.

Одним движением Ник поднялся на ноги, прицелился и выстрелил – и стрела по самое оперение вошла в глаз чудовища. Тварь забилась от боли, и ее жирный черный хвост застучал по каноэ, едва не перевернув его. Кровь и отвратительная на вид жижа хлынула из глаза в воду, привлекая гримасников. Те накинулись на грызло, как косяк смертельно опасных рыб, быстро и бесшумно окружая умирающую тварь и лодку.

Ник прицелился и всадил одному из гримасников стрелу в лоб. Остальные, вереща, отпрянули – а потом несколько из них остановились, словно позабыв о рыбе, и набросились на мертвого товарища.

– Гребите! Гребите! Плывем отсюда! – закричал Ник.

Мэйсон, Дженна, Спенсер и даже Уилкс похватали весла и склонились над бурлящей водой. Маленькая лодка стрелой полетела вперед, прочь от бьющегося в воде грызла и стаи гримасников.

Ник выдержал всего секунду этого зрелища. Словно вынырнувший из воды рой, они облепили рыбину и тянулись к раненому грызлу жадными перепончатыми пальцами, вытягивая из глазницы огромные нити кровавой слизи. Зажимая рот, Ник отвернулся. Он отложил арбалет, взял весло и принялся грести так, как не греб еще никогда в жизни.

* * *

Вечером, после сытного ужина из картофельного рагу и ежевики, Ник крепко обнял Мари. Флэтрок, как и говорил Антрес, представлял собой огромный камень, выступающий над водой. На нем не росло ничего, кроме странного колючего кустарника, совершенно сухого на вид, но Нику было все равно. Достаточно было и того, что под ним была твердая поверхность, которая не качалась на волнах.

– Это было еще ужаснее, чем ты описывал, да? – пробормотала Мари, не отрывая лица от его груди.

– Это было чудовищно. Даже не знаю, что хуже, гримасники или то грызло.

– Дженна все еще не оправилась от шока. Зора заварила конопляного чаю для нее – а заодно и для Спенсер с Мэйсоном. Ты точно не хочешь?

Ник покрепче прижал ее к себе.

– Ты – лучшее лекарство. – Он вздохнул. – Не верится, что нам предстоит провести на озере еще сорок с лишним дней, а если любая высадка будет означать новую встречу с этими тварями…

– Ну… Антрес говорит, что на озере есть еще несколько островов вроде Флэтрока, где мы будем ночевать, – таких, где гримасники не могут устроить логова, так что беспокоиться о них и о грызлах не придется. – Она поудобнее устроилась в его объятиях. – Мы справимся, Ник. Наша Стая сильна и с каждым днем становится все сильнее. – Она немного приподнялась, заглядывая ему в глаза. – У нас будут щенки! – Тут ее улыбка омрачилась. – Постой, сколько времени длится беременность у собак? О, Ник, только не говори, что Марии придется рожать в лодке.

– Она будет вынашивать щенков около шестидесяти дней, плюс-минус неделя. Времени будет в обрез, но беспокоиться не о чем. Племя из поколения в поколение помогало собакам в родах. Если Марии и придется рожать на воде, все пройдет хорошо. Клаудия и Роза ей помогут. – Тут Ник фыркнул. – А мы с Лару поможем Дэвису и Кэмми не повредиться умом. Думаю, ты и сама увидишь, что в этом собачьи роды мало отличаются от человеческих: рожающие собаки и женщины, которые им помогают, проявляют гораздо больше здравомыслия, чем мужчины, которые наблюдают за процессом и ждут.

– Щенки – это благословение.

– Новая жизнь открывает для Стаи новый сезон, – согласился Ник и поцеловал ее в макушку.

– Кстати, ты помнишь, что завтра последний день весны?

Ник вздрогнул от неожиданности.

– Ничего себе. Я совсем потерял счет времени. Я и не думал, что лето так близко.

– Я тоже. Антрес сказал об этом – а еще о том, что нам нужно прибавить скорости, чтобы успеть перейти горы до конца лета. Но мы это сделаем. Я знаю, что сделаем.

– Я тебе верю. – Ник приподнял подбородок Мари и улыбнулся ее красивым серым глазам. – Рядом с тобой и Стаей я чувствую, что способен на все.

Мари поцеловала его, стирая ужасы минувшего дня своим запахом, вкусом, прикосновением – и своей любовью.

Настоящее – равнины Всадников Ветра – испытание кобылицы

В последний день весны Ривер проснулась задолго до рассвета, чтобы подготовиться к Испытанию Кобылицы. Она и не надеялась поспать. Но вскоре после восхода луны она все-таки задремала и увидела странный сон. Они с Анджо и Призраком бесцельно бродили по прерии и кого-то искали. Ривер толком не знала, кого они ищут, но во сне она остро ощущала отсутствие этого человека – почти так же остро, как если бы пропала Анджо. Призрак тоже это чувствовал и беспокоился даже больше нее; Ривер уже знала его достаточно хорошо, чтобы понимать его настроение, хотя у них и не было той связи, которая была с Анджо. Жеребец тосковал, и, чем дольше они искали, тем встревоженнее он становился; время от времени он ржал с такой печалью, что у Ривер заходилось сердце, пока наконец по его морде не заструились слезы, совсем как в день Избрания, когда он не нашел себе Всадника. Они искали и искали, пока не оказались на Сборном месте у подножия Скалистых гор.