— А что, одну историю могут написать два разных человека? — спросил я.

— Ну конечно, — старец пожал хилыми плечами, — почему бы и нет? Вот только слишком у них все запутано получилось. Мелкий человечишко, обычный банковский клерк, скучал на работе. И от скуки взял да и написал книгу. А в этой книге упомянул о свихнувшемся музыканте, который овладел тайной звука настолько, что смог создать целый мир. Правда, для этого ему пришлось несколько раз умереть. Он даже убийц себе сам нанял. Там все сложно получалось, убить его должен был тот, кто потом умрет от руки убийцы. Но в целом, главного Томаш добился — его таки убили, иначе бы ничего и не получилось.

— Как это?

— Долго объяснять, — проворчал Слепой Сторож, — это случилось в других вариантах. Я и сам толком не разобрался, юноша. Запутано все сверх меры. Опять же от спешки.

— Между прочим, Бог создал Землю за семь дней.

— Так ты не сравнивай те дни и эти. Ты, когда время найдешь, поинтересуйся, к примеру, что такое Вавилонский год. А потом говори о днях Бога.

— Извини. Что было дальше, после того, как музыкант создал мир?

— Да создал и создал, что уж теперь. Если верить календарям, то случилось это не далее как год назад. Да. Но любое создание, юноша, — это камень, брошенный в воду. Упал-то камень, может, и год назад, но это ничего не значит. По воде побежали круги: в одну сторону — прошлое, в другую — настоящее. Создавая сегодняшний день, Томаш невольно создал и вчера, и множественное завтра. Таковы законы создания. Только Бог может создавать вечность с самого начала, ну, так на то он и Бог.

— А дальше?

— А дальше оказалось, что в мире, созданном Томашем Кофой, живет мелкий человечишко, банковский клерк, который от скуки взял да и написал книгу про то, как Томаш Кофа, свихнувшийся музыкант, создал мир, в котором живет мелкий человечишко, банковский клерк, который крайне скучал на своей мелкой клерковской должности в мелком банке, отчего однажды взял да и написал книгу. И так без конца. Один круг накладывается на другой и рождает новую волну. И каждая предыдущая волна отличается от предыдущей, и сколько теперь вариантов у истории, никто не знает. Я уж не говорю о том, что теперь уже никто не вспомнит, кто же из них был первым — клерк или музыкант. Яйцо или курица.

Мы все шли и шли, а башня, казалось, оставалась на том же расстоянии, что и прежде. Даже мелкими стариковскими шажками мы бы уже успели доковылять до нее и обратно. Но как и время несколькими часами раньше, расстояния теперь играли со мной в собственные игры.

— Никак не могу понять, при чем тут я? — признался я, нашаривая в кармане сигареты.

— Как это при чем? — удивился Слепой Сторож. — А при чем тут другой курьер, убитый тигровым капитаном? А Архивариус? А Душегубец и Монгол? У каждой истории есть свой главный герой. Ничего хорошего в этом нет, но это факт — герой должен быть. Монгол это понял. И Душегубец понял, только слишком поздно. А Монгол… Ну, ему просто не везло с дорогами, — старик равнодушно ткнул пальцем вниз, — и с героями. Не то что Архивариус, съеденный курьер и еще парочка-другая героев были менее главными. Просто и истории бывают разными, и у каждой есть варианты. Удалось поймать удачу за хвост и перебраться в волну, которая поближе к месту, куда упал камень, — считай, повезло. А не удалось — пробуй с самого начала. Уж сколько кругов Монгол навернул, пока до тебя добрался…

— Ну и при чем тут все-таки я?

— А ты, юноша, в самом что ни на есть эпицентре. Ты оказался именно в том месте, куда упал камень. Так если и везет, то раз в жизни. Монголу вот повезло. Он тебя нашел и правильно сделал. Не торопился, думал. Когда пришлось кое-что подправить, отправил тебя вниз, — старик снова ткнул пальцем в сторону асфальта, — туда, где волны тише. Уговорил Ниху открыть тебе его тропы. Но крысочеловечишко себе на уме, непредсказуем, мерзавец. А какой славный мальчуган был сначала… Пока ты бродил там, Монгол понял, что самому ему не справиться. Или это он позже понял, во второй раз… Ну, неважно. Главное — он рискнул, ушел низами в другую волну. Времени у него особенно не было, искал того, с кем уже приходилось работать. Монгол понимал, что тот, другой курьер, не сможет сыграть главную скрипку. Но на вторых ролях выступить мог, причем как никто другой. Кто ж катакомбами пройдет, если не ваш брат курьер? То-то… Только и ты оказался тот еще орешек, раньше времени из катакомб начал выбираться. Там вы и должны были с тем курьером пересечься. Только ведь по-писаному не все выходит. Монголу пришлось юлой вертеться. Только он того курьера выследил, как понял: надо возвращаться. Средств Монгол не выбирал — времени не было. Слишком ты, юноша, тороплив оказался. Потому, когда ты из угодий Ниху-то выбрался, пришлось Монголу попугать тебя.

— Вот черт, — пробормотал я. — Значит, это Монгол в меня стрелял?

— Он самый, — закивал старец. — Само собой, убивать он тебя не собирался, так, крылья подпалить. И то верно, разлетался ты к тому времени. Немного, конечно, не по-монголовски вышло, ну, так на то ты и главный герой, чтоб свою линию гнуть. А все равно время Монгол выиграл, пока ты в больнице лежал, — это, кстати, он на тебя патруль навел, иначе как пить дать съели бы тебя монахи, — Монгол все дела успел обделать. Нашел одного старого, еще по студенческим временам знакомого, и оставил ему груз — пакет с твоим барахлом. Что уж особенно символичного в нем было, я так и не понял, юноша, думаю, ты и сам толком не разобрался, но тут уж не мне судить. И курьера того Монгол нашел и уговорил его помочь. Своеобразно уговорил, прямо скажем. Там тоже история славная была, но тебе до нее дела нету. Потом, правда, вышла загвоздка. Уж что там внизу с тем курьером было, я не знаю, у меня как раз смена на Пристани была. Но я подозреваю, что он встретил там Монгола, вернее, еще одного Монгола. Может, того, что был раньше, а может, того, что будет позже, — тут сам черт ногу сломит. Но тот, второй Монгол, если он был, конечно, отправил курьера прямиком в волну Архивариуса. На кой ляд курьер отдал ему пакет, я и сам не знаю… И Монгол не знал, но пришлось ему с этим делом повозиться. Он даже письмо от имени этого идиота Пинаса составил, чтоб события ускорить. Это было как раз в те дни, пока ты отсиживался на МКАДе. Ну, как бы там оно ни было, а Архивариуса ты все же встретил. И он отдал тебе пакет. Все, что тебе оставалось — перейти мост и встретить Тварь.

— Зачем?

— А затем, чтоб новый камень упал в воду и пошли новые круги. Всегда есть люди, которые идут против волны, не согласные просто жить по кем-то другим написанным правилам. Которые пытаются написать свои. Глупо, конечно. Вот и Монгол такой. И Душегубец. Кстати, этот Душегубец чуть все карты не попутал. С ним вообще-то темная история. Он был изначально вроде тебя, просто главным героем в какой-то совсем уж далекой волне. Только тут есть казус один хитрый. Получается, что чем дальше волна, тем она ближе. Это как когда абсолютный плюс равен абсолютному минусу. Как уж получилось, что Душегубец поперек волн пошел, не знаю. Хотя догадка имеется.

Слепой Сторож остановился, чтобы перевести дыхание, а я, наконец, прикурил. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и темная синева отвоевала большую часть неба. Стояла обычная ночь середины лета. Спасская башня не приблизилась ни на шаг.