закона излагает Плутарх. Есть смысл привести отрывок из биографии Перикла полностью: «История этого закона такова. Когда Перикл очень задолго до этого был на вершине своего политического могущества и имел, как сказано выше, законных детей, он внес предложение о том, чтобы афинскими гражданами считались только те, у которых и отец и мать были афинскими гражданами. Когда египетский царь прислал в подарок народу сорок тысяч медимнов пшеницы и надо было гражданам делить ее между собою, то на основании этого закона возникло множество судебных процессов против незаконнорожденных, о происхождении которых до тех пор или не знали, или смотрели на это сквозь пальцы; многие делались также жертвой ложных доносов. На этом основании были признаны виновными и проданы в рабство без малого пять тысяч человек; а число сохранивших право гражданства и признанных настоящими афинянами оказалось равным четырнадцати тысячам двумстам сорока» (Plut. Per. 37). Плутарх, кстати, вспоминает об этом законе в связи с тем, что в начале Пелопоннесской войны Перикл – инициатор принятия данного закона – лишился законных наследников и обратился с предложением о его отмене (Plut. Per. 37). Но это предложение было отклонено. Принятый закон будет иметь довольно долгую историю. П. Родс полагает, что закон был в силе и в период Пелопоннесской войны, хотя тогда он вряд ли строго соблюдался[1114]. По-видимому, этот закон оказался необходимой и действенной мерой, о сущности которой, впрочем, до сих пор спорят исследователи.

Но прежде чем обозначить некоторые из существующих точек зрения, обратимся к процитированному выше отрывку из биографии Перикла. Плутарх начинает разговор с события, происшедшего несколько позднее. В 445/4 г. до н. э., по сообщению Филохора, афиняне получили зерно в дар от Псамметиха (FGrHist 328 F119). При его распределении, по-видимому, и произошло то, о чем рассказывает Плутарх. Раздачам зерна, надо полагать, предшествовала проверка гражданских списков, сопровождавшаяся судебными тяжбами, и, как следствие, беспрецедентным сокращением гражданского коллектива – почти на 25 процентов[1115]. Итак, Плутарх в данном случае ошибается, связывая предложенный Периклом закон и зерновые раздачи. Но он, возможно, прав в том, что и в год принятия закона, и в упомянутом им случае имела место проверка (или корректировка) гражданских списков[1116]. Если это так, какую цель преследовали проведенные проверки, да и сам предложенный Периклом закон? В чем смысл данного закона?

По этому поводу высказано немало нередко взаимоисключающих предположений[1117]. В середине V в. до н. э. в кругах греческих философов живо обсуждалась проблема идеального полиса, важнейшей составляющей которой было установление оптимального количества его граждан[1118]. Об этом задумывался и живший тогда в Афинах Гипподам Милетский (Arist. Pol. II. 5. 1, 1267 b 22 sq.). Не исключено, что реформа проводится не без его участия или влияния. Но и в этом случае не может не удивить мотив принятия нового закона, который, очевидно, должен был несколько сократить гражданский коллектив – «вследствие чрезмерно большого количества граждан». Это тем более удивительно, что за несколько лет до него афиняне потерпели сокрушительное поражение в Египте, при этом погибло около восьми тысяч граждан[1119]. П. Родс полагает, что причина кроется в росте численности метеков, а с ними и смешанных браков, что могло представлять определенную опасность для государства[1120].

Нами в свое время было высказано предположение о том, что упоминаемое в источниках «чрезмерное количество граждан» было следствием другого процесса, который мы назвали «физическим синойкизмом». Это – рост самого города, включение в него новых, ранее отдаленных районов (например, Пирея). Этому процессу сопутствовали миграционные потоки, что приводило к увеличению численности населения Афин[1121]. Все это имело своим следствием не столько увеличение численности гражданского коллектива, сколько увеличение количества участвующих в заседаниях народного собрания.

Каковы бы ни были причины принятия данного закона, очевидно, что он сопровождался проверкой гражданских списков. Об этом прямо говорит Плутарх. Мы слышим о пяти тысячах афинян, проданных в рабство, и о существенном сокращении гражданского коллектива – почти на 25 процентов – до 14 240 человек, если верить Плутарху.

А теперь скажем о клерухиях. Их начинают выводить на покоряемые афинянами территории еще при Кимоне. При нем создание колоний на землях союзников и покоренных становится особенностью афинской внешней политики (Thuc. I. 98. 2; Diod. 60. 2; Plut. Cim. 8). В 476 г. до н. э. Кимон завоевывает о. Скирос, населенный долопами, где также будет создано афинское поселение (Thuc. I. 98. 2; Plut. Cim. 8). В 465 г. до н. э. – в год антиафинского восстания на Фасосе – здесь поселят 10 тысяч колонистов, которые, правда, вскоре будут перебиты местными жителями (Plut. Cim. 13)[1122]. Однако пик колонизационной деятельности, по оценке авторов «The Athenian Tribute Lists», приходится на период от смерти Кимона до остракизма Фукидида, сына Мелесия (ATL. III. 284–285). В 450 г. 250 колонистов поселены на о. Андрос (Thuc. VIII. 69. 3; Plut. Per. 11)[1123]. Тогда колонисты направляются в Эрифры и в район Колофона[1124]. В 448 или 447 г. Перикл совершает поход на Херсонес Фракийский и поселяет там тысячу колонистов (Diod. XI. 88. 3)[1125]. Незадолго до своей гибели Толмид – в 447 или 446 г. до н. э. – выводит клерухии на острова Эвбею и Наксос (Diod. XI. 88. 3; Paus. I. 27. 5)[1126]. Приблизительно в эти же годы колонии создаются на островах Лемнос и Имброс[1127]. Между 446 и 438 гг. до н. э. была основана колония в Брее на Халкидике, в 437 г. колонисты посылаются в Амфиполь[1128]. В 40-е годы афиняне по инициативе Перикла принимают участие в основании Фурий (Strabo. VI. I. 13. C. 263; Diod. XII. 9–19; Plut. Per. 11)[1129]. Впрочем, следует сказать о существовании иной версии основания Фурий, согласно которой значительно бόльшую роль в этом сыграл не Перикл, а его политический оппонент – Фукидид, сын Мелесия. Именно он, избранный в 443 г. до н. э. стратегом, был ответственным за организацию колонии в Фуриях[1130]. Как считает Г. Уэйд-Джери, это Перикл допустил преобладание в ней пелопоннесцев, придав колонии общегреческий характер[1131].

Столь активное участие Перикла в колонизационной деятельности не случайно. Плутарх замечает, что это Перикл приучил народ к клерухиям и многому тому, из-за чего народ стал своевольным (Plut. Per. 9). Это означает, что колонизационная деятельность, по крайней мере в трактовке Плутарха, выглядит как демократическая мера. И далее, поясняя свою мысль, Плутарх замечает буквально следующее: «Проводя эти мероприятия, он руководился желанием освободить город от ничего не делающей и вследствие праздности беспокойной толпы