Lach. 158 a). Р. Мейггз полагает, что Пириламп мог быть среди тех, кто заключал так называемый Калиев мир[1158]. И вот этот Пириламп предстал перед судом за убийство друга и возлюбленного, если верить анонимному автору биографии историка Фукидида (Anon. Vit. Thuc. 6). Защитником на этом процессе выступил Фукидид, а обвинителем – Перикл. «Фукидид, – сообщает неизвестный автор, – обнаружил большую силу ума в защите Пирилампа и вышел победителем, хотя обвинял Перикл. За это афиняне избрали его стратегом, и он встал во главе народа» (Anon. Vit. Thuc. 6, пер. Ф. Мищенко). Несмотря на очевидную путаницу, данное сообщение, по мнению У. Коннора, может рассматриваться как исторический факт, относящийся, впрочем, не к биографии историка Фукидида, а к биографии соперника Перикла[1159]. Впрочем, Плутарх называет Пирилампа другом Перикла (Plut. Per. 13), что, по мнению некоторых исследователей, лишь служит примером неустойчивости политических коалиций[1160].

В любом случае можно полагать, что Фукидид, сын Мелесия, был одним из влиятельнейших политиков, соперничавших с Периклом. Неудивительно, что со временем он превратился в лидера аристократической группировки, которая выступила против развернутой в Афинах строительной программы. Вот что рассказывает об этом Плутарх: «Между тем аристократическая партия, уже раньше видевшая, что Перикл стал самым влиятельным человеком в Афинах, все-таки хотела противопоставить ему какого-нибудь противника, который бы ослабил его влияние, чтобы в Афинах не образовалась полная монархия. В противовес ему они выставили Фукидида из Алопеки, человека умеренного, бывшего в свойстве с Кимоном. Фукидид не был таким любителем войны, как Кимон; но он был больше склонен к общественной жизни и к занятию политикой (ἀγοραῖος δὲ καὶ πολιτικὸς). Оставаясь в городе и ведя борьбу с Периклом на трибуне, он скоро восстановил равновесие между приверженцами различных взглядов. Он не дозволил так называемым “прекрасным и хорошим” рассеиваться и смешиваться с народом, как прежде, когда блеск их значения затмевался толпою; он отделил их, собрал в одно место; их общая сила приобрела значительный вес и склонила чашу весов» (Plut. Per. 11).

В приведенном выше отрывке Плутарх говорит о том, что в условиях отсутствия лидера знатные стали «рассеиваться и смешиваться с народом». Обратим внимание на действия лидера: чтобы не допустить этого, Фукидид «собрал (знатных. – В. Г.) в одно место; их общая сила приобрела значительный вес и склонила чашу весов». Э. Эндрюс, критически относящийся к сообщению Плутарха, возражает тем, кто расценивает сказанное как указание на то, что во время заседаний народного собрания представители данной группировки располагались в одном месте[1161]. Вряд ли представители одной группировки собирались вместе во время заседаний народного собрания. Впрочем, во время битвы при Танагре гетерия Кимона, вопреки традиционному построению по филам, все же собралась в одном месте (Plut. Cim. 17). Мы не знаем, было ли так и в случае со сторонниками Фукидида, но определенно, что они могли объединить голоса своих сторонников и действовать (голосовать) как одно политическое целое[1162]. Возможно, итогом этого станет избрание Фукидида стратегом в 444/3 г. до н. э. [1163]

Чем же было вызвано такое бедственное положение аристократии до появления Фукидида? Возможно, данная ситуация стала результатом размывания аристократических группировок, что могло быть следствием реформ Клисфена и сложившейся после них политической практики. Разбросанная по разным филам аристократия оказалась разъединенной настолько, что лидерам приходилось прилагать какие-то усилия для ее объединения. Так было при молодом Кимоне, о чем уже шла речь выше. Так было во времена противоборства с Периклом Фукидида, сына Мелесия.

По словам Плутарха, Фукидид был человеком мирным, более склонным к занятию политикой. Между тем из других источников мы узнаем, что Фукидид мало чем отличался от людей его круга, т. е. и он занимал значимые военные должности. В начале платоновского диалога «Лахет», в котором участвуют дети знаменитых ранее отцов, в том числе и дети Фукидида, устами сына Аристида Лисимаха говорится: «Каждый из нас может рассказать юношам о множестве прекрасных дел наших отцов – и об их ратных трудах, и о мирных, когда они ведали делами и союзников, и своего государства» (Plato. Lach. 179 C, пер. С. Шейман-Топштейна)[1164]. Во всяком случае, мы можем предположить, что Фукидид действительно был избран стратегом на 444/3 г. до н. э. и, как уже было сказано выше, мог противостоять Периклу в вопросе об основании Фурий[1165].

Как бы то ни было, группировка Фукидида, в отличие от гетерии Кимона, по-видимому, состояла не только из военных, но и из гражданских лиц. Не случайным нам представляется и то, что Плутарх называет сторонников Фукидида ораторами (τῶν δὲ περὶ τὸν Θουκυδίδην ῥητόρων) (Plut. Per. 14). Возможно, дело здесь не в том, что среди сторонников Фукидида было мало военных. Проблема, возможно, была в том, что стратегия как политический институт и процесс избрания стратегов могли контролироваться Периклом и его сторонниками. Поэтому в новых демократических условиях представители аристократии имели меньше шансов быть избранными стратегами. Не исключено, впрочем, что аристократия начинает осваивать новую для себя политическую площадку – народное собрание – то место, где позиции представителей демократического крыла были традиционно сильнее.

Итак, противники Перикла прежде всего выступили против строительной программы. Предложенная Периклом программа была достаточно дорогостоящей. Так, одни только Пропилеи, по оценкам древних авторов, стоили свыше двух тысяч талантов (Diod. XII. 70. 2)[1166].

«Фукидид и ораторы его партии, – рассказывает Плутарх, – подняли крик, что Перикл растрачивает деньги и лишает государство доходов. Тогда Перикл в собрании предложил народу вопрос, находит ли он, что издержано много. Ответ был, что очень много. “В таком случае, – сказал Перикл, – пусть эти издержки будут не на ваш счет, а на мой, и на зданиях я напишу свое имя”. После этих слов Перикла народ, восхищенный ли величием его духа, или не желая уступить ему славу таких построек, закричал, чтобы он все издержки относил на общественный счет и тратил, ничего не жалея. Наконец, он вступил в борьбу с Фукидидом, рискуя сам подвергнуться остракизму. Он добился изгнания Фукидида и разбил противную партию (κατέλυσε δὲ τὴν ἀντιτεταγμένην ἑταιρείαν)» (Plut. Per. 14)[1167]. Сказанное Плутархом означает, что аристократия лишилась лидера и вновь оказалась в том положении, в каком была ранее.

Данный отрывок свидетельствует в пользу того, что Перикл довольно быстро одолел своего противника, отправив его в изгнание. Однако в другом месте Плутарх говорит иное: «Этот Фукидид принадлежал к аристократической партии и очень долгое время был политическим противником Перикла» (Plut. Per. 8).

После изгнания Фукидида авторитет и влияние Перикла возрастают. Как