– Непременно! – ответил я и сделал себе мысленную пометку сперва целовать дам в щечку, а то мало ли… – До свидания!

Я выскочил из дома и застал необыкновенную сцену: инспектор разложил на капоте своей ржавой развалюхи какой-то альбом и настойчиво тыкал пальцем в некие рисунки.

– А этого не видели? – дотошно выспрашивал Пинкерсон у замученного Брикмана. Миссис Клэр заглядывала ему через плечо. Оба старательно мотали головами. – Плохо… А этого?

– Что это у вас такое? – поинтересовался я, подойдя поближе.

– Это моя книга почета, – сказал инспектор и ласково погладил обложку. – Вот, полюбуйтесь-ка…

Он открыл альбом на первой попавшейся странице. По-моему, любоваться там было особенно нечем: на фотографии красовалась страхолюдная физиономия явно уголовного типа. Внизу какие-то примечания почерком Пинкерсона, а в левом верхнем уголке стоял странный значок: перечеркнутый косым крестиком кружок.

– Это вот Уильям Кук по прозвищу Большой Билл, шесть ограблений, два убийства, – с некоторой даже нежностью в голосе произнес инспектор. – Это я его отловил, еще в Лондоне. Сколько за ним гонялись, никак взять не могли, а я сумел! А это, – указал он на довольно миловидную женщину в шляпке, – Гертруда Филлипс, отравила трех мужей и свекровь. Вот еще Лили Крисс, ну это просто… гм… падшая женщина, подворовывала у клиентов… А этих я пока не нашел, – полистал альбом Пинкерсон. – Ничего. Никуда не денутся. Вот, решил поспрашивать, может, тут кто объявлялся…

– Слушайте, а что это у вас за пометки? – спросил я из любопытства.

– А! Ну, кто не пойман – у того, ясное дело, зеро, а кого изловлю, на том уж крестик ставлю, – довольно улыбнулся он и взял альбом под мышку. – Жаль, никого не опознали…

– Угу, – кивнула миссис Клэр. – Ни одной знакомой рожи… лица, прощения прошу. Я же вам говорю, ошивался кто-то, но в этом вашем альбоме его точно нет.

– Как выглядел? Приметы? – принял охотничью стойку Пинкерсон.

– Да я толком и не знаю, как он выглядел, вечером заметила, когда Нила провожала, он на задворках шастал, – пожала она плечами. – Высокий парень, плечистый… Я еще подумала, не к мисс Пайплс ли он таскается? Вроде я и раньше его видала, да не присматривалась, мало ли прислуги? Хотя тут до соседей не так уж близко, чего б ему тут делать?

– Интересно, интересно… – Инспектор вытащил из-за уха карандаш и принялся строчить на очередном бумажном огрызке. – А когда вы его последний раз видели? Какого примерно роста?..

Сирил закатил глаза. Расследование явно его утомило, оказавшись совсем не таким романтичным, как в обожаемых им романчиках. Никаких тебе погонь со стрельбой, сплошная проза и однообразные вопросы свидетелям!

– Ну, пока можете идти, – отпустил наконец слуг Пинкерсон и повернулся ко мне: – Что, мистер Кин, дозвонились тетушке? И что она сказала?

– Миссис Флип никто не убивал, – сказал я с видом фокусника, достающего из шляпы кролика.

– Как так? А булавка?!

– Она нарочно взяла ее в рот.

– Господи, но зачем? – подпрыгнул Пинкерсон. – Что за странная причуда?!

– Это не причуда. Это… гм… целомудрие, – пояснил я. Сирил хихикнул в кулак. – Видите ли, инспектор, поезд проходит в тоннеле, там темно, и некоторые дамы опасаются, что какой-нибудь мерзавец может воспользоваться этим и…

– Да ладно, там всего минуты три езды, а пока распутаешь… гхм… – Инспектор немного покраснел.

– Я имел в виду, может поцеловать беззащитную женщину, – произнес я, тоже чуть не начав хихикать. Представить сумасшедшего, возжелавшего миссис Флип, мне не удавалось. – Чтобы обезопасить себя от посягательств, они и берут в рот булавки.

– Учту на будущее… – пробормотал Пинкерсон и снова оживился: – Ага! Вот оно, значит, как было! Помнится, вы, мистер Кертис, говорили, что миссис Флип вдруг замолчала, верно? Ага-а-а… значит, это она булавку в рот сунула. Потом был тоннель, тот верзила ее толкнул… Она подавилась – и готово! Вот так дела!

Тут он немного сник и произнес:

– М-да, не вышло загадочного убийства… Ох уж эти женщины, что угодно могут испортить, даже такое расследование!

Правда, он тут же приободрился:

– Ну что, тогда остается искать грабителя! – Инспектор лихо сдвинул шляпу набок и направился к водительскому месту. Потом обернулся. – Да, кстати. Вы сами-то кого подозреваете, мистер Кин?

Я не стал долго раздумывать.

– Мисс Пайплс, компаньонку, – и пояснил на вопросительный взгляд Пинкерсона: – Ее имя слишком часто всплывает в этом деле. И знак нападающему она могла подать, и о драгоценностях знала, и сахар имела возможность подсыпать…

– Да об этих драгоценностях весь дом знал! – фыркнул инспектор. – Эта миссис Флип такая гордячка была, все чванилась своим богатством. Так что наверняка не особо скрывала, что берет с собой кучу камушков и золота!

– Но вряд ли все вокруг знали, что миссис Флип поедет в общем вагоне! – возразил я. – И уж тем более кто-то посторонний не мог этого подстроить. А в купе миссис Флип забаррикадировалась бы так, что ни одному грабителю не достать. Я был с ней немного знаком.

Я передернулся, вспомнив некоторые обстоятельства. Что и говорить, в тот раз меня едва не женили.

– То есть вы хотите сказать… – протянул Пинкерсон, – что компаньонка заказывала билеты, а значит, могла устроить так, чтобы ехать в общем вагоне? Ну да, сказала, что свободных купе нет, кто ее проверит? Что ж, умно, умно… Спасибо, мистер Кин, я это выясню. А теперь я в участок, джентльмены! Всего доброго!

– Надо же, какой энергичный, – произнес Сирил. – Не то что Таусенд.

– Может, в молодости Таусенд тоже таким был, почем ты знаешь? – пожал я плечами. – Едем домой, что ли. Кстати, тебе привет от тетушки. Она обещала тебе какой-то сюрприз.

– Не люблю я таких обещаний, – признался кузен, забираясь в машину…

Шестое чувство (а может, просто опыт?) Сирила не подвело: дома меня ждала записка от тетушки Мейбл.

«Дорогие мои мальчики! – гласила она, притом «мальчики» было дважды подчеркнуто. – Как мне стало известно из самых надежных источников, у вас обнаружился излишек свободного времени, которое вы тратите на всякие глупости. Так вот, завтра утром жду вас обоих у себя. Оденьтесь прилично! Любящая вас Мейбл Стивенсон».

– Как думаешь, что мама придумала? – с опаской поинтересовался Сирил, который читал письмо, заглядывая мне через плечо. Брр, не люблю, когда так делают!

– Кто знает? – пожал плечами я, складывая листочек, пахнущий сиренью и фиалками. – Но уверен, что нам с тобой это не понравится.

Кузен только вздохнул, кажется рисуя в воображении всякие ужасы вроде уборки хлева за Нусруллой или чаепития с подругами тетушки.

Как показала жизнь, мы недооценивали ее коварство. Впрочем, обо всем по порядку…