– Зачем ты пришел, адвокат? – осведомился Пастор. – Излить душу? Или поиздеваться надо мной? Вынужден разочаровать, меня не цепляет ни то ни другое. Вы все равно не остановите этот процесс. В Сети стремительно развивается новый мир, и вы бессильны что-то изменить в нем.

– Я пришел взглянуть вам в глаза, – просто сказал Артем. – Я пришел сказать, Соболев, что мне вас очень жаль. Наверное, вы никогда не испытывали счастья и радости в жизни. Наверное, вы не видели слез матери, чей ребенок спрыгнул с крыши. Вы никогда не чувствовали горя родителей. Ненависть, которая клокочет внутри вас, затмила все, вы насквозь пропитаны собственным ядом.

– Я все равно не доживу до суда, – устало сказал Пастор. – Знаешь, сколько способов убить себя, не имея ничего при себе? Я откушу себе язык и захлебнусь кровью, адвокат. Хочешь, прямо сию минуту? На твоих глазах?

– Это ваше право. Если вы начнете это делать прямо сейчас, я вызову помощь. Может, вас спасут, а может, и нет. Кстати, у вас на бинте кровь. Я все же вызову врача. – Артем поднялся со стула. – Если человек желает умереть, никто не в силах удержать его от последнего шага. Только если это ваше окончательное решение, подумайте перед смертью о том, как вы прожили жизнь. И будь у вас дети, стали бы они гордиться таким отцом, как вы. А еще поразмышляйте, что бы вы сказали родителям детей, которых вы и ваши приятели свели в могилу.

С этими словами Артем вышел из палаты, а Пастор стиснул зубы. Внутри яростно бушевало цунами, перед глазами искрились серебристые всполохи, а в голове что-то с треском грохотало, будто череп пытались вскрыть консервным ножом.

Вошедший в палату сержант был искренне изумлен, увидев, что задержанный безудержно плакал, размазывая слезы по худому небритому лицу.

– Притормози здесь, – попросил Артем Соломина. Заметив знакомую фигурку с развевающимися цветными волосами, он добавил:

– Вот и Мия.

Юрий посигналил, и девушка, обернувшись, торопливо направилась к автомобилю.

– Привет, – сказала она, плюхнувшись на заднее сиденье. – Как дела?

– Подшиваются, – краем рта улыбнулся Павлов. – Тебя куда-нибудь подвезти?

– Эмм… Вообще-то я в Лужники еду. Там через два часа Рамштайн выступать будет.

– То-то я гляжу, ты вырядилась, – произнес Павлов, скользнув взглядом по многочисленным цепочкам и фенечкам, украшавшим шею и запястья девушки. – Юра, выручим барышню?

– Не вопрос, – кивнул Соломин, и, включив «поворотник», начал перестраиваться в правый ряд.

– Скажи, как все-таки вы это все провернули? – вдруг спросила Мия. – Ощущаю себя полной дурой, причем обделенной дурой. Пока я томилась в гостинице под охраной, вы там весь мир спасали.

– Мия, ты зря терзаешься сомнениями в своей невостребованности, – проговорил Артем. – Со своим делом ты справилась на «отлично». А в Ховрино, где происходили финальные действия, были задействованы другие силы и средства. Зачем тебе было подвергаться ненужному риску? Так что не переживай.

– Ну, хоть в двух словах расскажи, – попросила Мия. Она потешно сложила ладошки и, чуть склонив голову, изобразила на лице страдальческое выражение.

– Прямо котик из «Шрека», – усмехнулся Павлов. – Да ничего такого не произошло. К счастью, я вовремя сопоставил факты и понял, что моя соседка по дому Вика является участницей «Реквиема». Более того, это у нее щелкал счетчик. Когда я пришел к ней домой, она была в ужасном состоянии, и это самое мягкое слово, которое здесь приемлемо. Было видно, что внутри девушки идет внутренняя борьба. Неистовая борьба, и это невзирая на то, что психологически она была уже готова к смерти. Я потратил много времени, чтобы она немного оттаяла. Потом она заплакала. Затем мы пошли на кухню, она поставила чай. Из ее истории я узнал, что отец Вики куда-то исчез, причем самым странным образом. Параллельно Юрий по архивным данным узнал всю подноготную Игоря Соболева, то есть Роя. Из этой истории вспыло имя отца Вики, Сергея Елагина. Тогда я и понял, что Пастор с Роем точат зуб на эту семью. Как потом выяснилось, даже уход жены Елагина был подстроен ими.

– Надо же, – изумилась Мия. – Прямо сюжет для кино. И что дальше?

– А дальше я и еще несколько моих хороших товарищей, включая Юру, поехали в эту больницу. Пришлось соблюдать меры предосторожности – вдруг люди Пастора были уже там? К счастью, больница была пуста, не считая пары не слишком трезвых забулдыг, но мы по-тихому выпроводили их с территории больницы. Мы быстро обнаружили помещение с газовыми баллонами, которые были под завязку заполнены пропаном. Вика говорила о каком-то сигнале, после которого все должны зажечь зажигалки. И соответственно – мощный взрыв. Для подстраховки злоумышленники приготовили канистры с бензином.

– Они что, совсем двинутые? – пробормотала Мия. – Как это? Сжечь детей заживо?

– Сжечь, взорвать, неважно, – сказал Артем. – Для них главное – чтобы подростки сделали все своими руками. Ну, и конечно же, как венец этого мракобесия – «красивые» картинки и неизменный видеоролик. Нам удалось заклинить вентили в баллонах так, чтобы исключить поступление газа в шланги, которые были выведены в подвальное помещение. А бензин в канистрах был заменен на простую воду. Конечно, существовал определенный риск – кто знал, что после такого сюрприза взбредет в голову людям, задумавшим это?! У нас был расчет на их заминку и растерянность, и это сработало. С детьми ничего не случилось, и сейчас с ними работают психологи. Все члены «Реквиема» установлены. Задержаны все, кроме одного, он гражданин Литвы. Следствие уже направило запрос в Интерпол.

– Н-да, – протянула Мия. – Слушай, Артем. Получается, если бы ты в ту ночь не увидел на своем почтовом ящике нарисованного дельфина, все могло пойти по другому сценарию? Куда менее радостному?

– Смысл гадать на кофейной гуще? – вместо ответа спросил Павлов. – Случилось то, что случилось. Слава богу, что все живы и здоровы, а преступники взяты под стражу.

– Знаешь, я тут на досуге подумала… Мы уже с тобой обсуждали, что твой Роскомнадзор всегда будет в позиции догоняющего. Закрывать гнусные группы, конечно, занятие хорошее, но бесполезное. Ведь Интернет сам по себе изначально задумывался как некая система общения, коммуникации. И эту систему нереально уничтожить в принципе. Но есть одна мысль. Помнишь фильм «Матрица»? Где агенты Смиты плодились с невероятной скоростью? Так вот, можно создать тысячу так называемых ботов – это фиктивные страницы несуществующих пользователей. Эти боты начинают постить хештеги, по которым кураторы групп смерти ищут своих жертв. Эти хештеги можно постить раз в час, или даже чаще, зависит от настроек таймера. Соответственно, заявок в группы смерти от этих ботов становится в тысячи раз больше, чем от реальных людей. В таком случае живые попросту растворятся в этом потоке, и куратор их не найдет.

– Интересная идея, – одобрил Павлов. – Нужно взять на вооружение!

Несколько минут они ехали молча, потом Мия задумчиво проговорила: