нескольких. И Округ встал перед тягостной необходимостью перепроверить ВСЕ выстрелы такого же времени выпуска, то есть свыше 170 тысячи их. После пересмотра значительной части найдено с десяток выстрелов с таким браком. Несколько месяцев склад с ними мучился, чтобы пересмотреть, потому что и другая работа была. Но если стрелять такими неисправными шрапнелями, то это безопасно для орудия и расчета. Для врага тоже, но… ладно. Но можно же и поработать с гранатами, чтобы они начали взрываться в стволе орудия. Про нереальность авторы пояснят ниже.

Все это существовало и приведено в дедах как существующее и возможное (это про пожары и взрывы).

При внедрении плана в жизнь получается, что снарядов самых нужных калибров не хватает и оттого случится повторение 1915 года. Никто в войсках не виноват, но поражение налицо. Этому помогает то, что Киевский округ в 1935 году разделен на два, и изрядная часть складов теперь в Харьковском Округе, но за боеприпасы для Киевского Округа теперь отвечает Харьковский Округ и его комавойсками Дубовой. Чтобы там ни было, а Якир уже не виноват.

Наступает день «М», и в округе все причастные сбиваются с ног в поисках несуществующих противогазов, засланных в другой город снарядов, якобы куда-то отправленных нагановских патронов. Иногда случаются и счастливые находки, как те дистанционные трубки, которые не числятся, но есть. Ржавые корпуса снарядов срочно чистят от окислов, лежавшую много лет в грязи амуницию срочно отмывают и пр. Лучшие умы думают, можно ли использовать трубки изготовления до 1917 года и, если можно, то как их испытать, чтобы это доказать. Потом оказывается, что при разборке шрапнелей в центральном канале их лежит газетная бумага вместо пороха или еще что-то. Начинаются проверки других запасов, нет ли такого ужаса в других хранилищах, там ужас повторяется, рук на все не хватает…

Начинаются боевые действия. Изготовленный чуткими руками подчиненных Трахтенберга снаряд, не проходящий в поверочную камеру, вызывает разрыв ствола орудия. Срочно созданная комиссия обнаруживает еще много таких, почти 10 % боекомплекта, а их еще нужно найти, а поляки уже наступают… Польские бомбардировщики производят налет на Кременчуг, который так бы закончился повреждением двух-трех домов, но заговорщик Чикин воспользовался этим налетом и поджег порох на пороховой площадке, а там его трудами заговорщика Трахтенберга лежат многие тонны… А, может, и не Чикин, а самовоспламенился и взорвался испорченный порох, который вовремя не отправили на физико-химическое исследование и дождались. А, может, и не самовоспламенился, но искра из паровозной трубы залетела не туда и воспламенила груды пороха. Кто уже разберет, что там было, где сейчас пепелище.

Да, авторы обещали сказать, как добиться того, чтобы склады были завалены работой по поиску дефектов в снарядах?

Для этого нужно иметь несколько ящиков дефектных снарядов требующих ремонта. Эти ящики мирно ожидают времени, когда их отремонтируют. В нужный момент они меняются местами с другими ящиками, в которых лежат кондиционные патроны. Напомним про нештатный запас элементов на тысячу выстрелов у товарища Булгакова. Поэтому если нужно создать ужас — этот запас идет в дело. Не нужно — он украшает то хранилище, где лежат всякие неликвиды. Звучит красный свисток, указывающий, что пора кончать управляемый бардак, и ящики с дефектными выстрелами покидают штабеля с нормальными запасами. РККА уже воюет в полную силу.

Но снова Якир и прочие не при чем, потому что…

Возможно, подобная картина представилась следователям, благодаря чему два из пяти начальников артскладов расстреляны уже в июле 1937 года.

Авторы должны честно признаться, что все вышеописанное всего лишь теория, хотя следствия из нее вполне обоснованы и документированы. Но современные читатели прочли и посмотрели массу детективов и знают, что из того, что некто нашел труп и вымазался в его крови, не следует то, что именно он ее пролил.

Поэтому читателям продемонстрировано, как иногда разгильдяйство неотличимо от вражеских происков. А также как легко попасть под гипноз своей теории и утратить критическое отношение к своим выводам. если счесть свою идею венцом творения и всех критиков ее личными врагами.

Это было сказано, чтобы они, читая других авторов, отличали то, что имеет подтверждение о того, что является плодом фантазии написавшего. Как бы им не казалось, что все красиво и логично, необходимо иметь подтверждения сказанного. Их нет — значит, книга по недоразумению лежит на полке с историческими книгами, а место ей в разделе фантастики.

* * *

Выше были приведены многочисленные документы, согласно которых на складах творилось много чего, прямо наносящего ущерб боеготовности Красной Армии и даже более-жители немаленького города жили, не зная. что может случиться с ними в некое нерадостное утро, когда количество вольностей с хранением боеприпасов перейдет в новое качество, то есть пожары и взрывы, а также ОВ в дующем ветре.

Возникает резонный вопрос: почему все это происходило, ведь осужденные не один год работали с боеприпасами и знали, что так делать нельзя?

Следствие подошло к этому вопросу так: осужденные являлись членами военно-фашистского заговора, поэтому делали это нарочно, выполняя указания предателей из верхушки заговора, поэтому их действия укладывались в цели «плана поражения» и логику — чем хуже (для РККА), тем лучше (для заговорщиков).

В 1957 году (и позже) эта версия была отвергнута посредством реабилитации как Тухачевского и его сотоварищей, так и работников артсклада № 27. Поскольку, согласно документам о реабилитации, военно-фашистский заговор не существовал, то и осужденные невинны.

Примем это за отправную точку. Для простоты отвергнем все иные политические причины, то есть воентехник Трахтенберг не может быть сионистом, Фостий не может быть украинским националистом, а осужденные мужского пола — феминистками, да и других политических причин у них нет и не было.

Но вопрос о причине разгильдяйства и грубых нарушений техники безопасности, а также запредельном ущербе для РККА остается.

Отчего же?

Предположим, что осужденные невинны в заговоре, но из каких-то корыстных соображений, не носящих политического характера, творили все это и получали от своих действий некий профит? А ущерб ими если и осознавался, но приносился в жертву своему благополучию, как это случалось в недавние времена, когда выламывались детали из цветного металла из лифтового хозяйства с целью продажи, а потом весь подъезд долго ходил пешком по ступенькам? А взломщик и мучитель народа получал свои гроши за выломанное и пропивал их.

Тогда смотрим на дела и списки изъятого.

Трахтенберг — личные документы, двуствольное охотничье ружье, форменная одежда.

Кузьмин — бумаги и письма, охотничье ружье, 700 граммов пороха, капсюли.

Опись его имущества показывает следующее:

Мебель —