– Да ничего особенного. Обычный обеденный стол и скамейки…

– Они очень красивые, – перебила меня Синди. – Просто потрясающие! Я никогда не видела ничего подобного. Из чего они?..

– Из ядра сосны. Года два назад мы с Чарли разбирали один старый амбар, очень похожий на твой, только постарше. Я думаю, он был построен где-то в сороковых годах восемнадцатого века. У меня сохранилось несколько досок, и я решил пустить их в дело.

Глаза Синди широко открылись, и в них стояли слезы.

– Вот смотри, вся конструкция держится на шипах. В этом столе нет ни одного гвоздя. Столешница, ножки, уголки – все соединено с помощью выступов, которые входят в специальные пазы.

Синди медленно провела пальцами вдоль ребра столешницы. Я видел, что она изо всех сил старается не заплакать. И все же она не выдержала; слезы отчаяния и безысходности хлынули у нее из глаз, плечи затряслись от рыданий.

Я опустился на скамью рядом с ней, чувствуя себя довольно неловко. Я не знал, что делать: можно ли обнять ее за плечи, или лучше вообще к ней не прикасаться? Синди решила эту проблему за меня. Крепко прижавшись ко мне, она спрятала лицо у меня на груди.

– Риз! – всхлипывала она. – Риз!.. Честное слово, мне совсем не жаль моих вещей! У меня все равно ничего не было, но Энни… Она ведь едва жива, в чем только душа держится!.. – Синди резко выпрямилась. – Почему, Риз?! За что?!

На это я даже не пытался ответить.

Минут через десять рубашка у меня на груди была мокра насквозь, но источник слез уже иссяк. Синди снова села прямо и покачала головой.

– Я стараюсь быть сильной, Риз, очень стараюсь, но ведь есть же пределы того, что человек способен вынести… Сначала умерла моя сестра, потом начались проблемы с Энни, а теперь еще и дом затопило. Просто не представляю, сколько еще я смогу выдерживать!

Я не перебивал. Синди демонстрировала классические симптомы, свойственные всем родственникам ожидающих пересадки сердца пациентов. Эти люди терпят, страдают и мучаются вместе со своими близкими, и Синди не стала исключением. И она была абсолютно права: свалившееся на нее бремя она тащила одна, и тащила слишком долго. Она работала на двух, а иногда и на трех работах, отказывала себе во всем ради Энни, и сейчас ей казалось, что все было зря, что ее жертва оказалась напрасной. Или вот-вот окажется таковой… Ну и конечно, она боялась остаться в одиночестве, если операция окажется неудачной и девочка не выживет.

– Пойдем-ка… – промолвил я, и мы вышли на причал. Там уже сидел Чарли; он только что переплыл на мою сторону, и по его коже стекали капельки воды. Рядом с ним растянулась на теплых досках мокрая до последней шерстинки Джорджия.

– Здорово, дружище, – окликнул я его.

– Привет. – Чарли помахал мне рукой. – Извини, что без приглашения, но мне почудились звуки, которых я не слышал здесь уже… в общем, очень давно. Неудивительно, что я немного напугался.

Я повернулся к Синди.

– Скажи, как давно ты в последний раз удалялась от Энни на такое расстояние, как сейчас?

– Не знаю… давно. – Она неуверенно посмотрел на меня. – Очень давно. А что?

– А ты не будешь возражать, если Чарли хотя бы полтора часа посидит с ней вместо тебя?

Услышав эти слова, Синди с затравленным видом обернулась на дом. Потом посмотрела на Чарли и снова перевела взгляд на меня.

– Я полностью доверяю Чарли, но вдруг… вдруг что-то… А еще эти пейджеры!..

– С Энни все будет в порядке, – перебил я ее. – Сегодня с ней точно ничего не случится, а мне… В общем, я хотел показать тебе кое-что еще. Не волнуйся, это совсем недалеко… и ненадолго.

Синди снова покосилась на дом, где спала Энни. Было видно, что ее все еще терзают сомнения.

– Ну если только действительно ненадолго…

– Тогда подожди здесь. – Не давая Синди возможности передумать, я быстро прошел в дом, взял на руки Энни (она уже проснулась и читала, лежа на диване) и перенес в гамак. Пока Чарли и Джорджия развлекали девочку, я спустил на воду скиф, помог Синди сесть, сел сам. Несколько движений веслами, и вот мы уже вышли из устья ручья и оказались в реке. Когда эллинг пропал из виду за кронами деревьев, спина Синди заметно напряглась, и я похлопал ее по плечу.

– Если ты думаешь, что будешь отдыхать, пока я работаю, то ошибаешься. Берись-ка за весла.

Синди, не оборачиваясь, кивнула и, схватившись за рукоятки весел, с размаху загнала лопасти глубоко в воду. Постепенно, однако, она приспособилась и стала грести ровнее. Я без труда поймал ее темп, и мы некоторое время двигались вверх по течению, которое, правда, было не слишком сильным. Десять минут мерной, ритмичной работы – и напряжение начало оставлять Синди. Еще пять минут – и она вспотела. А еще пять минут спустя начала улыбаться и замечать мир вокруг.

Мы прошли под мостом и свернули в один из ручьев пошире. Еще полчаса мы гребли молча, потом Синди обернулась ко мне и, показав плавным движением руки на зеленеющие вдалеке холмы, сказала:

– Я… я и не представляла, как здесь красиво!

– Ты еще не видела эти места на рассвете. Вот когда самая красота!

Повернувшись, Синди стала смотреть в ту сторону, откуда мы приплыли – на аккуратные округлые волны, которые таяли на зеркальной воде, отмечая наш путь.

– Я бы хотела как-нибудь побывать здесь утром, – сказала она.

Еще через час она сказала:

– Это очень здорово, Риз. Правда здорово, но я…

Я кивнул.

– Я знаю. – Я развернул лодку. – Мы попадем назад гораздо быстрее, если ты будешь помогать.

Синди улыбнулась и с энтузиазмом налегла на весла. Назад мы действительно вернулись гораздо быстрее. Когда мы подходили к плоту, Чарли вовсю изображал слепого или, точнее, карикатуру на слепого, а Энни держалась за живот от смеха.

На ужин я решил приготовить салат с тунцом и разогреть несколько банок консервированного супа. Пока Энни принимала душ, мы с Чарли успели накрыть на стол на задней веранде.

– Эй, Риз! – крикнула сверху Синди. – А можно мне немного полежать в твоей ванне?

Этот вопрос заставил меня замереть. Чарли, который медленно помешивал суп в большой кастрюле, сразу понял, о чем я подумал. Повернувшись в мою сторону, он медленно кивнул, и после непродолжительного раздумья я пришел к выводу, что мой шурин был, скорее всего, прав: Эмме бы это понравилось.

– Конечно!.. – крикнул я, от души надеясь, что Синди не заметила предшествовавшей моему ответу паузы. – Чистые полотенца в шкафчике рядом с ванной.

Синди спустилась вниз примерно через час, когда мы – включая Энни и Джорджию – давно поели. От усталости она слегка покачивалась, влажные волосы были убраны наверх и небрежно скреплены резинкой. На висках еще поблескивали капельки испарины, щеки раскраснелись от жара.