— Ты все еще недооцениваешь меня, – он был недоволен, – считаешь, что мы оба сможем выйти живыми из этого поединка?

— Я не хочу тебя убивать. Но если ты не оставишь мне выбора, я это сделаю.

— Какая самонадеянность… Ты неплох: ловок, силен, проворен, но не более того. Я видел, как ты держишь меч. Менял хват несколько раз – ты еще неопытен в обращении со своим оружием.

— Верно. Этот меч не так давно со мной. Но тебе так и не удалось меня задеть, ни разу.

— Верно, – повторил за мной он. – Не часто мне попадается человек, способный выдержать мой темп и ни разу не ошибиться при защите. К тому же мне кажется, что ты все еще боишься показать мне свои возможности…

На что я тогда отреагировал, на слова, на тон голоса, на мимику или на какие‑то жесты… уже не помню точно. Перед глазами вдруг все потемнело, на пару секунд я даже потерял равновесие, а затем, когда сознание вернулось, меня обуяла безрассудная, грубая ярость.

— Если ты убийца. – Мой голос был вызывающе дерзок. – Если ты профессионал, давай, докажи это. Хватит игр. Мне не нужны разминки, не нужны тренировки. Покажи свою силу, и я найду, чем тебе ответить. Ведь ты же собираешься убить меня, Дарил?

— Ты… – удивление лишь на мгновение отразилось на его лице, вновь ставшем пугающей фарфоровой маской. – Как ты узнал мое имя? А… понял… она… Вот змея…

Да, Эфир добился желаемого. Ему, видно, надоели наши разговоры, эта показная, бессмысленная галантность. Мы наконец пришли к тому, что обычно называют главным блюдом – поединку насмерть.

Изменения коснулись не только лица убийцы. Его движения неожиданно стали плавными и размеренными, а воздух, окружавший его, сгустился и потемнел. Я уже знал, что «вестники» сумерек способны использовать магию. Только не типовую магию, вроде той, что инициировал Герман с помощью словесных формул и сложных жестов, а иную, сложную и непонятную, больше похожую на ту, что применял Эфир.

Это было очень важно, выяснить, что за люди обучают убийц такому типу магии. Они могли быть связаны с теми, кто уничтожил мой мир и поместил в меня паразита. Но я совершенно не видел способа заставить рассказать о своих учителях. Разве что мне нужно было победить Дарила, а уже потом заставить рассказать мне все.

Да, прежде всего, мой противник был человеком. Сильным, способным, ловким, тренированным, но всего лишь человеком. Тем, кем я уже не был. Ведь к моменту моего сражения с Дарилом я уже иногда ловил себя на том, что случайно задерживал дыхание. И вовсе не на несколько секунд или минут. Я переставал дышать более чем на час.

Потому я двинулся вперед, полный решимости обезоружить противника, загнать в угол и одержать безоговорочную победу.

Но то, что сделал Дарил, поразило даже Эфира.

Я только начал движение, а он уже оказался возле меня. Пролетел разделяющие нас пять метров меньше чем за секунду. Я даже не смог отследить его передвижений. И это при том, что я собирался стать серьезнее и двигаться на пределе скорости и реакции.

Успел я атаковать только один раз. Да и то как‑то неловко, нарочито медленно, будто бы неуверенно, хотя взмах меча был неуловим человеческим глазом. Но Дарил был быстрее. Он вошел в атаку, принял меч на трезубец, зацепив лезвие у основания, поддел вторым стилетом и как‑то странно развернул саи. Рукоять разозленной змеей выпрыгнула из моих рук. Оружие взлетело в воздух. Но прежде чем оно упало на землю, еще до того, как я осознал, что был так легко обезоружен, клинок убийцы вошел мне под ребра.

Дарил знал, как нанести смертельный удар, и больше не сдерживался.

Я почувствовал соленый привкус крови во рту. Кашель отозвался обжигающей болью в груди. По ощущениям я понял, что пробито легкое, а внезапная слабость могла быть вызвана повреждением сердца. Я прижал ладонью кровоточащую рану и опустился на одно колено. Стоять было очень тяжело.

— Вот змея… – злобно выругался Дарил. – Откуда такая ненависть. Почему она решила назвать тебе мое имя? А ты… тот еще глупец, додумался произнести его вслух.

Он неожиданно повернулся и крикнул, словно в пустоту.

— Ты же знаешь, что я ненавижу убивать детей!

«Вестники» сумерек настолько сильно ценили тайну своих имен. Когда я назвал его имя вслух, его услышал не только Герман, но также Лилия и даже Берта. Чтобы сохранить секрет, ему нужно будет убить всех, а не только заказанного кем‑то мага.

Дарил глянул на мое побледневшее лицо и повернулся к спутникам.

— Четыре мертвеца вместо одного, – снова выругался он. – Я никогда не выполнял задание так паршиво…

Это было последней каплей в переполненную яростью чашу рассудка. Я больше не мог сдерживать его. Настало время демону показать свою силу.

Я поднялся неожиданно легко и свободно, позабыв о ране, боли и слабости. Мое тело обернулось покровом из черного клубящегося тумана, а в руках вспыхнули мечи из синего пламени.

— Мое предложение все еще в силе, – зачем‑то повторился я. Хотя нет, уже не я. Мой разум был слишком ослаблен ранением, чтобы управлять телом и демоном. Я мог только наблюдать.

Дарил вздрогнул и очень медленно обернулся. Я практически почувствовал, как с его лица пылью осыпаются кусочки фарфора безразличия. Он удивился, испугался. И эти эмоции не были показными.

Практически неуловимым глазом движением его ладонь скользнула в сумку на поясе. Спустя мгновение в его пальцах появились лезвийные диски. Коротким взмахом запястья убийца отправил диски в полет, но это было лишь жестом отчаяния. Хотя демон воспринял их как вызов. И нападение началось.

Перед глазами все закрутилось, будто бы я попал в калейдоскоп, в котором небо и земля отражались в сотнях кривых зеркал и постоянно меняли свое расположение. В памяти отложилось только несколько сцен и смешанных образов.

Лезвия трезубца огненный клинок срезал с одного касания. Лишь чудом Дарил сумел сохранить руку, но я не остановился и ударил его ногой в грудь.

Убийца пролетел сквозь кусты и ударился спиной о дерево. Упал на землю. Его охватила паника. Травмы были серьезными, он кашлял кровью, но все же смог подняться и продолжил бежать.

Вот только бегство не могло быть спасением от разъяренного демона. Я нагнал Дарила и поднял над землей, схватив за горло.

— Отпусти его! – донесся до меня голос его напарницы, и над головой со свистом пронеслись лезвийные диски.

Я отбросил обмякшее тело убийцы в сторону и приготовился отражать новую атаку. Странная незнакомка, устроившая смертельную игру в имена, решила вступиться за своего коллегу.

Впрочем, серьезной опасности для меня она не представляла. Женщина была слишком напугана, чтобы действовать рассудительно, а безрассудство могло погубить даже мастера боя.

Я встретил ее ударом ноги в живот. Подцепил ступней согнувшееся от боли тело и поднял в воздух.