— И вы дали ей второе имя?

— Да. Эллен.

За полчаса до их прихода два охранника убрали коробки из-под китайской еды, заменили бутылку с питьевой водой, стерли кровь со стола, стульев и пола. Мило облегченно вздохнул — за ночь камера так пропахла потом и скисшим «Кунг Пао», что его постоянно тошнило.

Первым вошел Фицхью, за ним Симмонс. Последний раз Мило видел ее в «Дисней уорлде», разговаривал — в Блэкдейле. Выглядела она усталой, как будто тоже провела бессонную ночь в клетке с собственной вонью.

«Помни, — сказал ему Евгений, — спасти тебя может только Симмонс, но она об этом знать не должна».

Мило скрестил руки на груди.

— С ней я говорить не буду.

Симмонс выжала из себя улыбку.

— Я тоже рада вас видеть.

Фицхью на улыбки не тратился.

— С кем разговаривать, решать не мне и не тебе.

— А вы не очень хорошо выглядите, — заметила спецагент.

Левый глаз у Мило распух, нижняя губа была рассечена, ноздрю запечатывала корка засохшей крови, но самые страшные синяки скрывала оранжевая роба.

— Постоянно натыкаюсь на стены.

— Я так и поняла, — сказала Симмонс, занимая свободный стул.

Фицхью пришлось отправить охранника за другим. Все ждали. В паузе Симмонс в упор смотрела на Мило, он отвечал ей тем же.

Принесли стул. Фицхью сел.

— Не забывай, Мило, о чем мы говорили вчера. О темах, не подлежащих обсуждению.

Симмонс нахмурилась.

— Я помню, — отозвался Мило.

— Хорошо. Для начала я хотел бы кое-что показать.

Фицхью потянулся к нагрудному карману пиджака, но Симмонс положила руку ему на лацкан.

— Не сейчас, Теренс. — Она убрала руку. — Для начала я хотела бы услышать всю историю.

— Что такое? — Мило выпрямился. — Что у него там?

— Насчет этого не беспокойся, — Фицхью не стал ничего доставать. — Расскажи нам все, ладно? С того же места.

Мило посмотрел на Фицхью.

— Вы улетели во Флориду, — Симмонс дала понять, что с протоколом допроса ознакомилась, пусть даже и бегло. — Должна признать, — она, как и положено опытному дознавателю, развернула руки ладонями вверх, — сбежали вы ловко. Мастерская работа.

— Она что, и дальше в таком же духе разговаривать собирается?

Мило посмотрел на Фицхью, который в ответ пожал плечами.

— Я буду разговаривать так, как сочту нужным, пользуясь в том числе и сарказмом.

— Да, конечно, — согласился Фицхью. — Давайте продолжим. — Он повернулся к Симмонс. — А сарказм постарайтесь умерить, ладно?

Мило еще раз пересказал все, что произошло с ним в «Дисней уорлде», опустив только одну деталь: встречу с Примаковым у «Космической горки». Старика действительно интересовало, что случилось с Энджелой Йейтс, — в этом пункте он Тине не солгал.

В любом следствии дознаватель озабочен в первую очередь тем, чтобы вскрыть причинно-следственные связи, а поскольку визит Примакова никак на этих связях не отразился, то и обойти его было совсем не трудно. Напрягаться не пришлось, и Мило получил возможность оценить поведение противников.

Фицхью был напряжен, сидел выпрямившись и вел себя сдержаннее. Накануне он давал понять, что спешить некуда, что время не поджимает, теперь же заметно торопился, словно допрос проводился для формы, и время от времени повторял нетерпеливо:

— Да, да, это мы уже знаем.

И каждый раз Симмонс сдерживала его одними и теми же словами:

— А я, может быть, не знаю. Вам, Теренс, прекрасно известно, насколько плохо информировано Министерство безопасности. — Она поворачивалась к Мило. — Продолжайте, пожалуйста.

Симмонс желала знать все.

И Мило продолжал. Он излагал свою историю неспешно, последовательно, подробно и даже не забыл назвать цвет «рено» Эйннера, на что Симмонс задумчиво кивнула.

— Симпатичная машина.

— У агента Эйннера хороший вкус.

Когда Мило добрался до встречи с Угримовым, Симмонс снова вмешалась, обратившись к Фицхью:

— Этот Угримов, у нас выдан ордер на его арест?

Фицхью пожал плечами.

— Я об этом ничего не знаю. А ты, Мило?

— Нет, не выдан. В Соединенных Штатах он закон не нарушал. Может приехать в любое время, когда пожелает. Только вряд ли захочет.

Симмонс кивнула и положила руки ладонями на стол.

— Мы до этого еще дойдем, но сейчас меня вот что беспокоит. Вы неплохо поработали, установили столько связей, а потом вернулись и убили Тома Грейнджера.

— Так.

— В приступе гнева?

— Вроде того.

— Не верю.

Мило тяжело посмотрел на нее.

— Знаете, Джанет, мне ведь пришлось очень нелегко. Под стрессом не всегда себя контролируешь.

— Убив своего босса, вы уничтожили важнейшего свидетеля, который мог бы подтвердить по крайней мере часть ваших показаний.

— Я не гений.

Затянувшуюся паузу прервал рингтон сотового. Симмонс взглянула на дисплей, поднялась и отошла в угол. Мужчины молчали.

— Да. Погоди-погоди. Помедленнее. Что? Да… то есть нет. Нет, я этого не делала. Поверь, я не имею к этому никакого отношения. Нет… не надо. Без меня ничего не трогай. Ясно? Я буду… — она посмотрела на Мило и Фицхью, — через полчаса… может быть, чуть позже. Жди. Ты понял? Пока.

Симмонс закрыла телефон.

— Мне нужно идти.

Никто не ответил.

— Мы можем продолжить завтра?

Мило промолчал, а Фицхью, вставая, проворчал:

— Наверное.

Симмонс обвела взглядом комнату.

— Я хочу, чтобы его перевели отсюда.

— Что? — удивился Фицхью.

— По моей просьбе для него освободили одиночную камеру в ГЦПЗ. Позаботьтесь, чтобы к завтрашнему утру он был там.

ГЦПЗ, Главный центр предварительного заключения, находился рядом с Фоули-сквер, на Манхэттене.

— Почему? — спросил Мило.

— Да, — не скрывая раздражения, поддержал его Фицхью. — Почему?

Ему Симмонс и ответила, причем тоном, в котором определенно проступали угрожающие нотки.

— Потому что хочу разговаривать с ним в таком месте, которое вы не сможете контролировать.

Мало того, она стоически выдержала их взгляды, повернулась и вышла.

— По-моему, мисс Симмонс не доверяет ЦРУ, — изрек Мило.