Согласия королева и принцесса достигли только в одном: для них обеих главным было благополучие принцев Уильяма и Гарри. Королева заверила Диану, что ей не следует беспокоиться относительно опеки над сыновьями, а это тревожило принцессу больше всего. «Что бы дальше ни случилось, – заверила королева, – вы всегда останетесь матерью Уильяма и Гарри. Меня волнует только то, что дети оказались на поле боя брака, который невозможно сохранить»[471]. Диана рассказала, какую боль ей причинили письма ее величества и принца Уэльского с требованием развода. Королева ответила, что, хотя обмен письмами ни к чему не привел, она продолжает придерживаться прежней точки зрения: «Сложившаяся ситуация не идет на пользу ни стране, ни семье, ни детям». Диана поняла, что обратного пути нет. Чем скорее будет оформлен развод, тем лучше для всех[472].

Затем они обсудили вопрос о будущих взаимоотношениях Дианы с королевской семьей, затронув вопрос о статусе: сумеет ли Диана после развода сохранить титул «ее королевское высочество». Позже чиновники дворца утверждали, что Диана сама отказалась от титула. Хотя она отрицала этот факт, однако, по-видимому, так оно и было. Королева очень четко сформулировала свою позицию. Она считала, что титула «принцесса Уэльская» будет вполне достаточно. Впрочем, этот вопрос предстояло еще обсудить с Чарльзом. Судя по всему, Диана в спешке согласилась, но потом об этом пожалела. В ту минуту она не осознавала, насколько важен для королевы Елизаветы титул – ведь он означал полноправную принадлежность к королевской семье.

В свое время король Георг VI отказался даровать Уоллис Симпсон, вступившей в брак с его братом, герцогом Виндзорским, бывшим королем Эдуардом VIII, титул «ее королевское высочество», и это стало причиной полного разрыва отношений между братьями. Король принял такое решение, поскольку считал, что только он может решать, кто является членом королевской семьи, а кто нет. Он отверг традиционный принцип, по которому жена принимает титул мужа. Решение Георга VI до сих пор оценивается неоднозначно. Но в 30-е годы XX века считалось абсолютно неприемлемым, чтобы дважды разведенную женщину сомнительной репутации (которая могла ведь развестись и в третий раз!) широкая общественность воспринимала как члена королевской семьи благодаря титулу «ее королевское высочество». (Кто мог подумать, что это решение отзовется в британской королевской семье в 90-е годы?)

Королеве Елизавете было 11 лет, когда ее дядя женился на Уоллис. Она была достаточно взрослой, чтобы запомнить, какими проблемами оказалось чревато для ее семьи отречение Эдуарда VIII. Поэтому Елизавета последовала примеру своего отца. В ее представлении разведенная жена принца Уэльского не могла претендовать на принадлежность к королевской семье по праву брака. «Считаю более приемлемым титул „принцесса Уэльская“», – заявила она.

Вскоре Диана поняла, что не хочет расставаться с титулом. Она рассказывала друзьям, какую боль ей причинило это предложение и как унизительно будет приседать в реверансе перед членами королевской семьи. Широкая публика таких тонкостей не понимала: решение королевы казалось мелочной местью Диане и имело катастрофические последствия для монархии после смерти принцессы. Диана оставалась матерью будущего короля, поэтому политически было бы более правильно оставить ей титул «ее королевское высочество» (по крайней мере, до повторного брака). 28 февраля Чарльз и Диана встретились в Сент-Джеймсском дворце. По слухам, Диана сказала ему: «Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя». Что ответил Чарльз, неизвестно. При встрече никто не присутствовал. К ярости обоих дворцов, Диана успела изложить версию событий первой.

После ухода Джефсона Диана назначила своим пресс-секретарем Джейн Аткинсон, а Майкл Гиббинс стал ее личным секретарем. Джейн Аткинсон вместе с адвокатом принцессы, Энтони Джулиусом (представителем юридической фирмы Mishcon de Reya), ждали Диану в секретариате. Диана вернулась, горя желанием первой сделать заявление для прессы и таким образом нанести превентивный удар принцу. Она сообщала, что все еще противится разводу и что они оба решили продолжить консультации относительно дальнейшего воспитания детей. Диана остается в Кенсингтонском дворце, но ее секретариат переезжает в Сент-Джеймсский дворец.

Чиновники из аппарата королевы были возмущены столь наглым нарушением конфиденциальности (и превентивным ударом в юридической войне!) и сделали встречное заявление, в котором указывали, что Диана поторопилась назвать «решениями» свои просьбы, а детали развода еще подлежат обсуждению. Позже Диана через Ричарда Кея известила публику, что королева и принц Чарльз настаивали на том, чтобы она отказалась от титула «ее королевское высочество».

В очередной раз Диана использовала прессу в личных интересах. Это вновь разозлило Букингемский дворец и даже королеву. Пресс-секретарь королевы Чарльз Энсон опроверг утверждения Дианы, что она-де отказалась от титула под давлением королевы и принца Чарльза: «Решение отказаться от титула принадлежало принцессе, и только принцессе. То, что об этом ее просили королева или принц, неправда. Я заявляю об этом с полной ответственностью. Пресс-служба дворца не собирается высказываться конкретно по этому вопросу, пока не будет иметь точное представление обо всех фактах».

Вместо того чтобы привлечь королеву на свою сторону, Диана, категорически отказавшись приехать в Сандрингем, швырнула перчатку царственным родственникам. В июле велись интенсивные переговоры о разводе, и Чарльз наконец ознакомил Диану с окончательным вариантом предлагаемых ей условий. (Незадолго до этого, в конце июня, Диана сделала последнюю безуспешную попытку сохранить титул «ее королевское высочество», через Ричарда Кея сообщив прессе, что дворец настаивает на сохранении титула, поскольку она является матерью будущего короля. Конечно же, и это было неправдой.)

Сопротивление Дианы и тот неоспоримый факт, что она имела на это полное моральное право, принесли свои плоды. В сравнении со скромным содержанием, полученным герцогиней Йоркской, которая развелась с мужем в мае, предложение Чарльза оказалось более чем щедрым. Подписала предложение королева, поскольку по закону принц не имел права продавать имущество герцогства Корнуольского, чтобы исполнить принятые на себя обязательства. Диана должна была получить пятнадцать миллионов фунтов, а также по четыреста тысяч фунтов в год на содержание своего аппарата. Отныне ее именовали «Диана, принцесса Уэльская». Обращаться с ней следовало как с членом королевской семьи, что сделало отзыв титула «ее королевское высочество» еще более бессмысленным. Диану продолжали приглашать на государственные и национальные мероприятия, где ее положение оставалось прежним.

Общественную роль Диана могла определять сама, но все рабочие зарубежные поездки – не личные – была обязана согласовывать с Министерством иностранных дел и лично с королевой (стандартная практика для членов королевской семьи). Диана имела право пользоваться королевскими самолетами и государственными апартаментами в Сент-Джеймсском дворце. Ее не лишили фамильных королевских украшений, которые впоследствии будут переданы супругам Уильяма и Гарри. Чарльз и Диана подписали соглашение о конфиденциальности, которое запрещало обсуждать условия развода и раскрывать детали совместной жизни. 15 июля Диана и Чарльз заполнили документ, по которому их брак должен считаться расторгнутым через шесть недель после подписания, то есть 28 августа. Через два дня после этого, 30 августа 1996 года, в London Gazette (традиционное место публикации королевских заявлений) появилось официальное заявление королевы о том, что Диана лишена титула «ее королевское высочество».