— Ты кто? — сдавленно проговорил Артур.

— Извините. — Дженни попятилась, — Я перепутала, думала, это мой брат.

Она некоторое время двигалась спиной вперед, не спуская с него глаз, потом развернулась и побежала.

— Стой! — крикнул Артур.

Дженни на миг остановилась, потом снова двинулась вперед.

— Пожалуйста, не уходи! — вновь прокричал Артур.

Дженни остановилась и развернулась.

Артур подбежал и буквально вцепился в ее руку.

— Я не могу сейчас оставаться один. Мне очень плохо. Я должен рассказать кому-нибудь, как болит вот здесь. — Он ударил себя в грудь. — Что мне делать? Как дальше жить? Научи меня, посоветуй!

Его глаза умоляюще смотрели на Дженни.

— А вы влюбитесь в меня! — вдруг предложила Дженни.

— Что? — опешил Артур.

Дженни сжала его руку и засмеялась чистым счастливым смехом. Как ей было хорошо!

— Влюбитесь в меня, и я вас никогда не предам. Мы будем такие счастливые!

Артур некоторое время молча смотрел на нее.

— Что ты понимаешь в любви? — усмехнулся он. — Для тебя это чистый лист и ожидание прекрасного. А с меня хватит! Смотри. — Артур обвел рукой округу. — Перед тобой, чистой и неискушенной, перед этой красотой я клянусь, что больше никогда не разрешу себе влюбиться. Я запрещаю себе это чувство! И если когда-нибудь мои глаза будут не подчиняться мне, а губы шептать глупые слова какой-нибудь женщине, знай — это фальшь, неискренность, только видимость любви, а в груди пустота и горечь. Я обещаю это. Ты мне веришь?

Дженни смотрела на Артура со снисходительной улыбкой, как смотрят на ребенка, уверенного, что он когда-нибудь достанет луну.

— Почему ты улыбаешься? — закричал Артур. — Я говорю искренне и серьезно. Почему ты мне не веришь?

Дженни освободила свою руку и попятилась, не спуская с него глаз. Она улыбалась, глаза сияли.

— Потому что вы все равно влюбитесь в меня, — проговорила она и засмеялась.

Развернулась, побежала, вновь обернулась и прокричала:

— Слышите! Вы обязательно влюбитесь в меня!

— Сегодня весь мир сошел с ума, и ты вместе с ним! — прокричал Артур вслед.

Он помолчал, прислушиваясь, словно был уверен, что получит ответ. Потом произнес негромко, но обращаясь к уже совсем исчезнувшей Дженни:

— Я сдержу клятву, которую дал тебе. Я обещаю.

Дженни не бежала, а летела сквозь лес к своему дому. Она не могла описать то, что творилось в ее душе. Вот оно, пришло то время, когда слова не подчиняются разуму, а льются смело и открыто. С ней это случилось! Она поняла, что значит то чувство, которое толкает людей на безрассудство. А ведь это еще не любовь, а только легкое дуновение, зацепившее ее своим крылом. Не любовь, но какой глубокий признак того, что в ее душе есть место этому чувству и когда-то оно поселиться там. А ведь только вчера она, глупая, сочиняла какие-то надуманные слова для объяснения со своим кавалером. Принимала загадочные позы, чтоб очаровать непонятно кого. А оказалось, что все бывает по- другому. Забываешь про косички, совсем детское платье, поднимаешься над обыденностью, показывая свое настоящее «я».

Дженни подбежала к воротам, увидела стоявшего у входа Эдвина и, ухватив его за руки, закружилась вместе с ним.

— Дженни, — с изумлением смотрел на нее Эдвин, — что-то случилось? Ты сияешь, из тебя просто струится свет.

Запыхавшаяся Дженни остановилась и молча смотрела на Эдвина, тяжело дыша.

— Ты сейчас безумно красива! Такой девушка бывает только тогда, когда влюбится. Я угадал?

— Нет, — засмеялась Дженни, — глупости. Просто жить-то как хорошо!

Она чмокнула Эдвина в щеку и взъерошила ему волосы совсем опытной взрослой рукой.

Он засмущался, проговорил:

— Если у тебя появился секрет, значит, ты выросла.

И беззащитно улыбнулся.

Дженни вбежала в свою комнату, повалилась на кровать и уставилась в потолок, глупо улыбаясь. У нее появился секрет! И она о нем никому не расскажет! Хотя, не плохо было бы выложить все Милене. О, она от изумления потеряла бы дар речи! Но нет. Она не сможет просто так болтать про Артура. Как рассказать, что он был совсем слабым, цеплялся за нее, как за последнюю надежду и в то же время был безмерно сильным с пылавшей в груди любовью. Как передать то, что испытывала она, когда этот необычайно красивый молодой человек умолял ее: научи, помоги! Словно чувствовал в ней такую силу, о которой она сама еще не знает. Артур! Вот о каких мужчинах надо мечтать. Отныне Артур — её принц, даже если она его больше не увидит. Только такой, как он, может покорить её сердце. Не боящийся кричать о любви во весь голос и не стесняющийся слез. А ведь только утром Дженни решила, что плачущий мужчина — это самое отвратительное, что может быть.

«Нет, — прошептала она, — это красиво!»

Дженни встала и подсела к зеркалу, вглядываясь в себя. Расплела косички и поняла: это уже насовсем. Почему Эдвин сказал, что она красивая? Ах, да, она хорошо помнила, какой была Ани, когда у нее появился Эдвин. А интересно, как вел себя он? Что испытывал, когда понял, что нашел свою единственную? Он такой тихий, спокойный. Говорил ли Ани какие-то слова, как проявлял свои чувства? Дженни почему-то непременно хотелось это узнать, чтобы понять природу любви и душу влюбленного мужчины.

Она завязала волосы сзади не очень аккуратным пучком и пошла искать Эдвина. Ей нужно было с кем-то поговорить, о чем угодно. Выглянула в окно, у ворот его не было. Заглянула в кабинет, где он иногда сидел возле Ани, когда та возилась с бумагами. Ани была одна, улыбнулась и махнула рукой: потом… дела…

Дженни вышла на веранду. Эдвин был там, опершись о подоконник, смотрел вдаль задумчивыми глазами.

Дженни слегка его отодвинула и пристроилась рядом, глядя вдаль, пытаясь увидеть то, что так интересовало Эдвина.

— Эдвин, мне интересно, о чем ты думаешь, когда подолгу стоишь у окна?

— Не знаю, просто любуюсь красотой. Ты же сказала, что жить хорошо, так?

Дженни кивнула и спросила:

— Правда, что ты пишешь стихи?

— Правда.

— А почему никому их не показываешь?

— Не знаю. Да и зачем? Обычно девушки ведут дневник, записывают туда свои сокровенные мысли и считают его своим тайником, стараются, чтоб никто не увидел. Так и мои стихи — тайны души, а ей не очень хочется обнажаться. Да и я не считаю их хорошими. Как получается.

— А для Ани ты их читал?

Эдвин молча покачал головой:

— Нет.

— Почему? Она ведь самый близкий тебе человек, с кем же еще делиться тем, что внутри?

Эдвин ничего не ответил, и Дженни