– Никаких пари! – строго предупредила она.

– Стыдись! – возмущенно воскликнул Ли. – Я собирался предложить мистеру Васильеву всего лишь небольшую прогулку в порт, чтоб самим узнать, что там творится. Пари! Ах, Эстер, Эстер!

– К сожалению, у меня другие планы, – сказал Васильев. – Сегодня мне предстоит проверять условия труда на кожевенном заводе, а там уже и к отъезду пора готовиться.

– Ну, тогда хорошей вам инспекции, сэр. Если не увидимся до отъезда, я передам нашей прекрасной компаньонке, что вы уехали лечить разбитое сердце.

Утро выдалось ветреное. Дождь перемежался вспышками яркого солнца, большие белые облака спешили куда-то по ослепительно-синему небу.

– Прелестная погода, – сказал Ли по дороге в гавань. – Хорошо, что мы на земле.

– Если не будешь думать о том, что делаешь, окажешься под землей, – проворчала Эстер.

Ли уселся на каменную тумбу у самого края воды и надвинул шляпу на глаза: в них слишком сильно било солнце, отражаясь в воде. Достав из ранца небольшой бинокль, он внимательно оглядел горизонт. Большой паровой кран у правого пирса уже закончил устанавливать грот-мачту и теперь сгружал уголь с танкера в вагонетки. Слева закончилась погрузка рыбьего жира, теперь на корабль начали грузить связки шкур. Второе судно сидело в воде гораздо выше – бревна с него перекочевали на берег. На палубах было пусто; команда занималась уборкой и мелким ремонтом. Единственным новичком в этой компании оказалась землечерпалка в устье бухты: она деловито выгребала полные ковши песка и ила со дна и высыпала их на пришвартованную рядом баржу.

На шхуне ничего не изменилось: она так и стояла, неподвижная и безмолвная. Какие-то люди слонялись между набережной и складом. Ли собирался настроить бинокль, чтобы хорошенько их рассмотреть, когда за спиной у него раздался хриплый голос:

– И чего это вы там выглядываете?

Ли аккуратно сложил бинокль и медленно обернулся. Эстер прижалась к нему. Перед ними стоял рыжий голландец, которого он вчера вытащил из бара.

– Капитан ван Бреда? – Ли встал и коснулся полей шляпы.

– Я самый. А вы кто такой?

Капитан явно не помнил Ли, что было совсем не удивительно… Ну, или ему стыдно было признаться, что помнит.

– Моя фамилия Скорсби, капитан. Я смотрел вон на ту шхуну и думал, что точно не хотел бы платить портовые сборы, которые наверняка накапливаются, пока ей не дают забрать груз.

– Так вы, стало быть, подельник Полякова! – капитан сжал кулаки.

Его щеки, заросшие рыжей щетиной, побагровели, глаза налились кровью. Да его же сейчас хватит удар, подумал Ли, глядя на его деймона – крупную жесткошерстную дворнягу, в которой явно было что-то от волка. Собака дрожала, глухо рычала, ее шерсть стояла дыбом.

Несколько прохожих с любопытством оглянулись на них.

Неподалеку от них медведь вылез по ступенькам из воды, отряхнулся, осыпая все вокруг брызгами, и поднялся на задние лапы, глядя на Ли и капитана.

– Подельник? – сказал Ли. – Нет, сэр. Я видел его вчера в ратуше и сказал, что мне не нравятся люди, которых он нанимает. В любом случае голоса у меня здесь нет, кроме того я умудрился уснуть во время его зажигательной речи. Так это ваш корабль вон там?

– Да, черт подери! И шпионы мне тут не нужны. Что вы там выглядываете, а?

Эстер подобралась поближе к деймону ван Бреды и что-то негромко ему сказала. Он щелкнул челюстями и зарычал в ответ. Эстер повернулась к Ли:

– Купи капитану выпить, да поживее.

Эстер была права: голландец явно собирался вот-вот лишиться чувств.

– Я не шпион, капитан, – примирительно сказал Ли. – Не присоединитесь ли ко мне за стаканчиком горячего рома? Вон там, неподалеку есть бар. Я бы не отказался послушать про ваши дела.

– Да. Ja. Очень хорошо. Почему бы и нет? – произнес тот, снимая фуражку и проводя трясущейся пятерней по густым рыжим волосам.

Раздражительность мигом покинула его, и он поплелся в паб вслед за Ли.

Они сели у окна. Ван Бреда не отрываясь смотрел на свою шхуну и катал в ладонях стакан с ромом. Ли закурил сигариллу – надо же было дать отпор печке, которая чадила в углу. Медведь снаружи сел у тумбы, потом лег на брюхо, сложив огромные лапы под грудью.

– Я ведь ее почти потерял, – тихо пробормотал капитан.

– Вы про корабль? Вы, значит, не только шкипер, но и владелец?

– Если тот человек добьется своего, я перестану им быть.

– Как же это вышло?

– А вот, глядите, – ван Бреда вытащил из кармана мятый конверт.

Ли вынул письмо на бланке Портовой компании Нового Оденсе. В нем было сказано:

– Шестнадцатое апреля… – сказал Ли. – Это же завтра. А прилив когда?

– В одиннадцать часов тридцать две минуты. Так что дело мое безнадежное. И он это знает. Он требует, чтобы я забрал груз, я хочу забрать груз, а они отказываются открывать проклятый склад! Говорят, я должен денег порту! Это наглая ложь. Это какой-то новый побор, раньше его никогда не было. Они выдумали его только для моего груза. Я требовал подтверждения этого сбора, а они отсылают меня к какому-то проклятому закону, о котором я даже не слышал. Я знаю, за всем этим стоит Поляков. Он и «Ларсен марганец». Портовые власти отберут мой груз, Поляков от имени Ларсенов сделает ставку на этом их проклятом аукционе, и никто не осмелится ее перебить. А я потеряю корабль. А? И никому до этого дела нет!

– Так, давайте кое-что проясним, – сказал Ли. – Сначала вам неожиданно назначают новую пошлину за хранение груза, потом не разрешают его забрать, а потом грозят изъятием, потому что вы его не забираете, так?

– Именно так. Они меня с ума сведут.

– Но почему? И что это за груз?

– Буровое оборудование и образцы породы.

– Образцы породы… минуточку. Это имеет какое-то отношение к нефти?

Ван Бреда на мгновение оторвал взгляд от судна и посмотрел Ли прямо в глаза.

– Имеет. Понимаете, во что все на самом деле упирается? Нефть и деньги.

– А кто отправитель груза?

– Нефтяная компания с Бергена. Смотрите, у меня и накладная есть.