А еще мне было с ним интересно, я не замечала, как начинала сама обо всем рассказывать, он же внимательно все слушал, и в ответ был не менее откровенен со мной, мне было с ним хорошо. Впервые в моей жизни со мной был внимательный мужчина, с которым я могла позволить себе расслабиться, зная, что меня окружат заботой. И в ту ночь, когда он уснул, специально не стала его будить, мне хотелось почувствовать, какого это спать в крепких объятиях.

Было так легко обмануться, почувствовать себя нужной, любимой. Наверное, поэтому утром потянулась за поцелуем, хотелось раствориться в этом забытье окончательно, потерять себя вместе с ним где-то там далеко, чтобы были только мы. И Фил не разочаровал меня, я и правда забыла кто я, кто он и где мы находимся, казалось, что мы одно целое и кроме нас никого нет во всей вселенной.

Наша идиллия не продлилась долго, когда я вышла из душа, слышала, как он ругается по телефону. Прошло не больше пяти минут, а он изменился до неузнаваемости. Милый, ласковый мужчина был сейчас серьезен, черты лица ожесточились, а голос звучал грубо. Он был таким пугающе чужим, что я не решилась заходить в комнату, а трусливо сбежала на кухню, чтобы приготовить нам кофе.

— Лесь, прости меня — Фил хоть и находился на моей кухне, но было видно, что мыслями где-то далеко, и я уже поняла никакого кофе не надо было варить — Мне правда надо ехать

— Я все понимаю, ты и так долго был со мной

Он ничего не ответил лишь коротко кивнул и развернувшись ушел, а мне стало так паршиво, вроде ничего страшного не произошло и ничего не изменилось, а аппетит пропал, как и настроение. Кофе вылила в раковину, выпила таблетки на голодный желудок и ушла обратно валяться в кровати, предварительно сменив пастельное белье на чистое.

Я не заметила, как провалилась в сон, а проснулась от настойчивого звонка мобильного телефона, даже не посмотрев кому понадобилась, приняла вызов.

— Алло — голос еще немного хрипел ото сна

— Привет, Лесь — голос мужчины звучал устало, на заднем фоне слышались другие голоса, и женский голос, объявляющий посадку на какой-то рейс — Я тебя разбудил? Прости

— Нет, все в порядке — поспешила его успокоить

— Лесь, мне на самом деле надо было уехать

— Филипп, я все понимаю, правда — перебила его, почему-то совсем не хотелось слушать объяснений

— Боже, женщина, как с тобой сложно. Лесь, честно, я готов отдать многое, чтобы быть сейчас рядом с тобой, но я не могу забить на свою работу, потому что иначе подведу кучу людей, а кроме меня сейчас никто не сможет решить возникшую проблему, поэтому будь умничкой и постарайся понять меня и не накрутить лишнее в своей голове.

И я правда постаралась понять его, и чтобы не придумать лишнее старалась вообще не думать о нас с ним в целом и о нем в частности. Я вышла на работу, жизнь снова потекла своим чередом. Рабочий день сменялся на следующий такой же. Я пыталась разгрести завал на работе, который образовался за время моего отсутствия, и была рада задерживаться в офисе допоздна, меньше времени было думать о себе и Филиппе. Только мужчина все ровно напоминал о себе. Теперь его имя всегда находилось в верхнем списке ватсапа. А в моем телефоне появилось много фотографий Кёльна, виды города с разных ракурсов, небо над его головой, запотевшие бокалы пива и различные аппетитные блюда из мяса. А еще очень много сообщений, ни о чем и обо всем подряд.

Рассказывал, что ему начинает нравится ездить с водителем больше, чем самому за рулём, потому что у него теперь ещё больше времени для работы. Что в соседнем гостиничном номере живёт соседка, англичанка лет шестидесяти, любящая петь «Джамп» Ван Халена. Фил даже попытался записать это! Было плохо слышно на записи, но все ровно еле различимое пение можно было услышать. И я смеялась, громко на весь свой кабинет, потому что это на самом деле было очень смешно, и я не представляла каково Филу слушать это милое пение каждый вечер и утро.

А еще Филипп присылал мне напоминание, например, убрать молоко в холодильник, а не как обычно забыть оставить на подоконнике кухни, или выключить фары автомобиля. И было много нежных смс с пожеланиями «доброго утра» и «сладких снов». Я просыпалась и засыпала с улыбкой на губах, а потом очередной поход к врачу, высокий ХГЧ в анализах крови, подтверждение гинекологом моей беременности, и я не знала, как реагировать радоваться или нет.

Первая мысль промелькнула: “Получилось! У меня будет ребенок!”, затем возникло много сомнений справлюсь или нет. Мне стало страшно, а вдруг я буду плохой матерью, вдруг я не смогу ему дать все, что он захочет. У меня ипотека, а я не смогу работать в декрете, как мне тогда быть? О чем я только думала, когда все затевала. Понимала, что смотрела на младшую сестру и хотела также. Моя племянница самая очаровательная девочка, такая маленькая, серьезная, как и ее отец, но такая красивая. Мне кажется, я часами могу ее держать на руках и смотреть как она спит причмокивая, или пытается своими крошечными пальчиками за что-нибудь схватиться. Тоже хочу радоваться первой улыбке, тому, что малышка смогла сама перевернуться, и понимать вот именно эти мелочи самые важные в жизни. Только у Маши есть надежный муж, поддерживающий ее во всем. А еще она умеет показывать свою любовь в отличии от меня. Вдруг мой малыш будет чувствовать себя нелюбимым? Ведь даже моей сестре потребовалось слишком много времени, чтобы понять она для меня любимый и самый близкий человек, всю мою заботу и попытки защитить воспринимала в штыки.

Когда волна первых сомнений стихла, я поняла, что надо сказать Филу, но вспомнив его условия, про жить вместе, стало страшно признаваться. Как бы я не отрицала, но нет смысла врать самой себе и дальше, мне нравится Филипп, и я хотела бы с ним попробовать построить отношения, семью, но не хочу, чтобы он был со мной только из-за ребенка, не хочу быть с ним только из-за условий. Я не знала, как сказать ему об этом, не могла пойти на попятную, я ведь уже дала свое согласие, и вообще было страшно признаться в беременности. Была уверена — он обрадуется, но эмоции были сильнее здравого смысла.

Я старалась отвечать на сообщения, как и до этого, только все ровно появилась скованность, мои ответы были короче, эмоции сдержаннее, и я не могла с собой ничего поделать, лишь успокаивала себя, что о таком не сообщаются между делом в сообщении ватсап, что стоит ему приехать мы обязательно поговорим и сможем прийти к решению.

Я знаю, что Фил вернулся в город. Знаю, что ездил в гости к нашим друзьям, а я тогда придумала какую-то глупую отговорку своей занятости, чтобы не появится. Фил пытался дозвониться, узнать все ли хорошо у меня, предлагал приехать, но я отказалась. Я по голосу слышала, он все понял. Понял, что избегаю его. Поэтому перестал мне звонить, писал тоже меньше, но стал присылать цветы. Всегда розы. Разные: невинные маленькие розочки белого цвета, очаровательные розы пудрового оттенка, страстные бордовые с крупным бутоном.

Каждый раз я расписывалась за них дрожащей рукой. Каждый раз я писала одно и тоже: «спасибо, они прекрасны». Каждый раз получала ответ «не так прекрасны, как ты». И от этого маленького комплимента по щекам текли слезы. А смелости написать ему новость не хватало. Я продолжала скрывать от него беременность и скрывалась сама. Я помню, как ругалась на Лизу, за то, что она прячется в своём панцире от отношений, от доверия к окружающим. Теперь я делала тоже самое, ругала саму себя трусихой и все ровно пряталась, ничего не могла поделать с собой.