править расой, странно и ужасно мудрой, с мистицизмом древности? Древней расой––

“Я Кулл!” - сказал он, откидывая голову назад, как лев откидывает гриву. “Я Кулл!”

Его соколиный взгляд окинул древний зал. Его уверенность в себе вернулась…. И в полутемном уголке зала гобелен слегка шевельнулся.

II

    ТАК ГОВОРИЛИ БЕЗМОЛВНЫЕ ЗАЛЫ ВАЛУЗИИ

Луна еще не взошла, и сад был освещен факелами, горящими в серебряных креслах, когда Кулл сел на трон перед столом Ка-ну, посла западных островов. По правую руку от него сидел древний пикт, настолько непохожий на эмиссара этой свирепой расы, насколько это вообще возможно для человека. Древним был Ка-ну и мудрым в управлении государством, состарившимся в игре. В глазах, оценивающе смотревших на Кулла, не было элементарной ненависти; никакие племенные традиции не препятствовали его суждениям. Долгое общение с государственными деятелями цивилизованных наций смахнуло подобную паутину. Не "кто и что этот человек?" был ли этот вопрос когда-либо главным в голове Ка-ну, а "могу ли я использовать этого человека и как?" Племенные предрассудки он использовал только для продвижения своих собственных планов.

И Кулл наблюдал за Ка-ну, коротко отвечая на его вопросы, задаваясь вопросом, сделает ли цивилизация из него нечто подобное Пикту. Потому что Ка-ну был мягким и пузатым. Много лет пролетело по небесному краю с тех пор, как Ка-ну держал в руках меч. Верно, он был стар, но Кулл видел людей старше себя на переднем крае битвы. Пикты были расой долгожителей. Красивая девушка стояла рядом с Ка-ну, наполняя его кубок, и она была занята. Тем временем Ка-ну не переставал сыпать шутками и комментариями, и Кулл, втайне презиравший его болтливость, тем не менее не упустил ни одной частички его острого юмора.

На пиру присутствовали пиктские вожди и государственные деятели, последние были веселы и непринужденны в своих манерах, воины формально вежливы, но им явно мешала их племенная близость. И все же Кулл с оттенком зависти осознавал свободу и непринужденность этого дела в отличие от подобных дел при валузийском дворе. Такая свобода царила в грубых лагерях Атлантиды – Кулл пожал плечами.

В конце концов, несомненно, Ка-ну, который, казалось, забыл, что он пикт, насколько позволяли древние обычаи и предрассудки, был прав, и ему, Куллу, лучше было бы стать валузийцем не только по имени, но и по духу.

Наконец, когда луна достигла зенита, Ка-ну, съев и выпив столько, сколько любые трое присутствующих мужчин, откинулся на спинку своего дивана с довольным вздохом и сказал: “А теперь, уходите, друзья, ибо мы с королем хотели бы поговорить о таких вещах, которые касаются не детей. Да, ты тоже, моя прелесть; но сначала позволь мне поцеловать эти рубиновые губы – вот так; а теперь танцуй, моя цветущая роза.”

Глаза Ка-ну блеснули над его белой бородой, когда он оглядел Кулла, который сидел прямо, мрачный и бескомпромиссный.

“Ты думаешь, Кулл, ” внезапно сказал старый государственный деятель, “ что Ка-ну - бесполезный старый негодяй, ни на что не годный, кроме как пить вино и целовать девиц!”

На самом деле, это замечание настолько соответствовало его реальным мыслям и было так ясно изложено, что Кулл был несколько поражен, хотя и не подал виду.

Ка-ну булькнул, и его живот затрясся от смеха. “Вино красное, а женщины нежные”, - терпеливо заметил он. “Но–ха! ha!–думаю, старый Кану не позволит ни тому, ни другому вмешиваться в бизнес.”

Он снова засмеялся, и Кулл беспокойно заерзал. Это было очень похоже на то, что над ним подшутили, и блестящие глаза короля загорелись кошачьим светом.

Ка-ну потянулся к кувшину с вином, наполнил свой стакан и вопросительно взглянул на Кулла, который раздраженно покачал головой.

“Да”, - невозмутимо сказал Ка-ну, “нужна старая голова, чтобы переносить крепкие напитки. Я старею, Кулл, так почему вы, молодые люди, должны завидовать мне в тех удовольствиях, которые должны доставлять нам старики? Ах, я становлюсь древним и иссохшим, лишенным друзей и безрадостным.”

Но его внешность и выражения далеко не соответствовали его словам. Его румяное лицо буквально светилось, а глаза сверкали, так что его белая борода казалась неуместной. Действительно, он выглядел удивительно по-эльфийски, подумал Кулл, который почувствовал смутную обиду. Старый негодяй утратил все примитивные добродетели своей расы и расы Кулла, и все же он казался более довольным в свои преклонные годы, чем в остальном.

“Послушай, Кулл, ” сказал Ка-ну, предостерегающе подняв палец, “ рискованно восхвалять молодого человека, но я должен высказать свои истинные мысли, чтобы завоевать твое доверие”.

“Если ты думаешь добиться этого лестью –”

“Тас. Кто говорил о лести? Я льщу только для того, чтобы обезопасить”.

В глазах Ка-ну был острый блеск, холодный блеск, который не соответствовал его ленивой улыбке. Он знал людей, и он знал, что для достижения своей цели он должен сразиться с этим свирепым варваром, который, подобно волку, почуявшему ловушку, безошибочно учует любую ложь в клубке его словесной паутины.

“У тебя есть власть, Кулл”, - сказал он, подбирая слова с большей осторожностью, чем в залах национального совета, - “чтобы стать самым могущественным из всех королей и восстановить часть утраченной славы Валузии. Итак. Меня мало волнует Валузия – хотя женщины и вино здесь превосходные – за исключением того факта, что чем сильнее Валузия, тем сильнее нация пиктов. Более того, с атлантийцем на троне, в конечном итоге Атлантида станет единой –”

Кулл грубо издевательски рассмеялся. Ка-ну затронул старую рану.

“Атлантида прокляла мое имя, когда я отправился искать славы и богатства среди городов мира. Мы– они – извечные враги Семи Империй, еще большие враги союзников Империй, как вам следует знать ”.

Ка-ну подергал себя за бороду и загадочно улыбнулся.

“Нет, нет. Пусть это пройдет. Но я знаю, о чем говорю. И тогда прекратятся войны, в которых нет выгоды; Я вижу мир и процветание – человека, любящего своих собратьев – всевышнего блага. Всего этого ты можешь достичь – если останешься в живых! ”

“Ха!” Худая рука Кулла сомкнулась на рукояти, и он привстал, внезапным движением с такой динамичной скоростью, что Ка-ну, который восхищался мужчинами, как некоторые мужчины восхищаются чистокровными лошадьми, почувствовал, как его старая кровь взыграла с внезапным трепетом. Валка, какой воин! Нервы и сухожилия из стали и огня, соединенные воедино совершенной координацией,