Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом я помню свист.
Крики. Пси тянет меня и Стигму за руки. Тета вскакивает, натягивает на голову капюшон. Я не хочу уходить, не хочу отрываться от огня, но нет другого выхода. Мы бежим, задыхаясь. Бежим в темноту, неизвестно куда, спасаясь от неизвестно чего. Были ли вообще шаги за нашими спинами? Возможно, не знаю. Я видел только неясные пятна мостовой под ногами и редкие жёлтые вспышки работающих фонарей. Помню исчезающий треск огня и то, что нас всех уверенно вёл вперёд Пси, что именно он выбирал дорогу.
Мы забежали в какую-то подворотню и остановились, тяжело дыша. Было темно, я различал блеск объектива камеры Теты и амулеты под распахнувшейся курткой Стигмы.
Пару секунд мы стояли, пытаясь отдышаться. А потом Тета, сняла респиратор, рассмеялась и обняла меня и Стигму.
Не знаю, сколько это длилось. Мы улыбались, всхлипывали от смеха, я уткнулся лбом в плечо Пси, а губы Теты коснулись моей щеки. Мы стояли так, вместе, и это было прекрасное чувство. В ту ночь нас объединил огонь.
И от наших тел так приятно пахло гарью.
ЧАСТЬ 2
Я не знаю, как соседка Теты терпела постоянный запах гари в комнате. Он не исчезал никогда, шёл от одежды, которую Тета стирала раз в пару месяцев, от её кровати, даже от книг и фотоаппарата, спрятанного под кроватью. От всей её половины комнаты, кроме стола, которым Тета не пользовалась вообще, поэтому её соседка извлекла хоть какую-то пользу, заняв оба.
А я бы не сказал, что мне не нравился этот запах. Скорее наоборот.
Мы с Тетой сидели на её кровати и смотрели последние снимки, тайно вынесенные из лаборатории. Дзет настаивал, чтобы большую часть вещей, связанных с поджогами, мы хранили именно там. Поэтому чтобы уединиться с фото приходилось красть их ненадолго.
Удивительно, но в тот день Тета вымыла свои длинные волосы, переоделась и счистила грязь со ступней – они были почти белыми. Я впервые понял, что тёмная полоса у её рта это не грязь, а шрам, причём не слишком старый. Он и создавал впечатление постоянной улыбки. Или просто усиливал его.
– Смотри, вот тут хорошо получилось, – говорила она мне, и я смотрел на языки пламени, вырывающиеся из оконной рамы. – А эта смазанная, я случайно щёлкнула, когда мы уже убегали. Весело было!
– Часто вас так ловят? – спросил я, глядя на размытое красно-оранжевое пятно на тёмном фоне.
– Ловят никогда. Иногда пытаются, но не могут. Как в прошлый раз, – она откинула голову назад, мечтательно глядя в потолок. – Это бесполезно. Им никогда не поймать никого из нас.
– Понятно, – я взял следующую фотографию. На ней был я сам с горящей спичкой в руке, черты лица, подсвеченного снизу, казались искажёнными. Стигма и Пси стояли за моей спиной, и все смотрели на маленький огонёк.
– А ты неплохо вышел, – сказала Тета. Я только усмехнулся.
К сожалению, фото снова быстро кончились. Тета перетасовала их и взглянула мне в глаза. Она улыбалась, а я уже не понимал, правда это или эффект от шрама.
– Могу я попросить тебя кое-о-чём? – вкрадчиво спросила она. Я кивнул. – Можешь вернуть их в лабораторию? Я бы сходила сама, но я не спала всю ночь, и…
Ей было трудно отказать, она правда выглядела устало – на чистом лице были ясно видны синяки, залегшие под глазами. И я всё равно хотел прогуляться: время клонилось к закату, погода была хорошая. Кроме того, Тета всё ещё смотрела мне в глаза, улыбаясь.
Поэтому я снова кивнул и забрал фотографии.
До Дома Собраний я дошёл быстро. Комендантский час приближался, на улице уже не было прохожих, зажглись несколько фонарей, и моя тень обгоняла меня по асфальту. Все двери Дома были открыты, и я спокойно вошёл. В пустых коридорах громко отдавались чьи-то шаги, поэтому я постарался дойти до лаборатории как можно быстрее. Не хотелось никого встречать, но всё равно пришлось.
Когда совсем близко неожиданно хлопнула дверь, я успел метнуться к ближайшему окну и спрятаться за штору. Она была непрозрачной и слишком длинной – край лежал на полу, закрывая мои ботинки. Но ещё она была очень-очень пыльной, мне сразу захотелось чихнуть так сильно, что пришлось зажать себе рот. Шаги раздались совсем близко, и я осторожно выглянул в небольшую дырку, так удачно расположенную на уровне моих глаз. Удивительно, но это не была Гамма.
Я не знал эту женщину. У неё было маленькое лицо с острым подбородком и узкими глазами, очень необычное. Я бы точно запомнил её, если бы увидел раньше. Она подошла ещё ближе, и я удивился особенно – она была в юбке. Или в платье, увидеть в полутёмном коридоре точнее было сложно.
Я не видел женщин в юбках… Сам не знаю, сколько. У нас все предпочитали простую, удобную одежду – брюки или шорты, если было жарко. Когда-то девушки надевали юбки на торжества, но уже несколько лет как перестали это делать. Слишком некомфортно. Я пару раз слышал, как мои сокурсницы жалуются, что ткань путается между ног, и вообще в юбке легко замёрзнуть.
Пока я удивлялся, она свернула на лестницу, не заметив меня. Я выбрался из-за портьеры и, всё же сдержав чих, побежал к лаборатории. Я всё ещё не хотел встречаться с Гаммой. И почему мысль о том, что она должна быть в Доме, не пришла мне в голову, когда я говорил с Тетой?
Дверь была открыта, свет внутри погашен, но на столе стояла чашка с чаем. Дзет, кажется, вышел куда-то. Тем лучше было для меня, потому что последнее, чего я хотел, это объяснять ему, откуда принёс фотографии. Я быстро сунул фото в ящик стола и бросился назад. Слишком легко. Конечно, так легко быть не могло, потому что в коридоре я сразу столкнулся с Гаммой.
Всё было как обычно – стена за моей спиной, её рука на плече и близнецы по бокам.
– И что ты тут делаешь так поздно? – подозрительно спросила она, дыша чем-то противным мне в лицо.
– Я относил снимки в фотоклуб, – совсем не соврал я. Гамма недовольно хмыкнула. Пси – я уже научился отличать его от брата – вопросительно изогнул бровь.
– Мне просто нужно было оставить их Дзету, – добавил я, надеясь, что меня быстро отпустят. – Ничего больше.
Пару секунд Гамма буравила
