— Уже лучше, — я забрал у него пятилитровую кастрюлю. — Все равно же ремонт делать, — добавил я невзначай и начал с высоты лить воду на лицо того, что был с обгоревшими брюками.

Лил я так, чтобы поток воды был долгим и сильным. Мне были нужны крупные капли, которые бились об его лицо с достаточной для пробуждения силой.

Звук тоже имелся и довольно забавный. Особенно, когда лежавший на полу хрюкнул и начал протирать лицо ладонью.

Пустая кастрюля тут же вернулась к Матвею.

— И вам доброго утра, — я присел на корточки, стараясь не делать зверского лица. Но почему-то обгоревший шарахнулся в сторону. — Вообще-то я тебя потушил. А твой напарник тебя поджег. Где благодарность?

— Б… благодарность? — пробормотал тот.

— Душу давай.

— Чо?

— Понятно, шутка не прошла, — вздохнул я. — Кто тебя послал?

— Ты бы еще спросил, на кого работаю, — икнул он.

— Хорошо, — я схватил его за верх рубашки, сильно сжал и встал, подняв одновременно с собой. Потом оторвал ноги от земли и размашисто припечатал к стене: — На кого работаешь? — прорычал я, все-таки сделав зверское лицо. — Так лучше?

И отпустил. Обгоревший рухнул на пол лицом вниз. Теперь поморщились все трое, но, к счастью, нос никто не сломал.

— Блядь… — раздалось с пола. — Зубы!

Я перевернул того аккуратным тычком ноги. Не садист же, в конце концов. Но пара сколотых передних зубов у обгоревшего говорила об обратном.

— Извиняй, конечно. Так кто тебя послал?

— Он с тобой такое сделает…

— Заплачь еще, девочка, — отмахнулся я. — Мне нужен тот, кто вас послал. Тот, кто кошмарит этого несчастного, — я посмотрел на Матвея — тот уже сбегал за бокалом с виски и с любопытством наблюдал за происходящим. То, что за минуту успел прихуеть, оставило некий отпечаток в моем мозгу. — И не стоит мне рассказывать, что мы не справимся. Не пальцем деланные. Кому нужен его клуб⁇

— Ну, что ты мне сделаешь, чтобы я заговорил, а? — вдруг осмелел обгоревший.

Смелость просто так не приходит — я обернулся и увидел, что сломанный нос пытается повернуться и уже сует руку: может, за оружием. Ждать и проверять, что будет дальше, я не стал.

Вскочил и хорошим пинком отправил того к стене. Роналду бы позавидовал. Девяточка, прямо в угол. И снова что-то хрустнуло, судя по звуку — не гипсокартон в стене.

— А ты куда смотрел? — набросился я на Матвея, но тут же подошел к обгоревшему и носком ботинка сдвинул сгоревшую брючину. — Любишь долго кричать? Могу устроить.

И не успел я даже легонько придавить ногу, как тот завопил на всю улицу:

— Все скажу! Хватит! Хвати-и-ит!

Я тут же прекратил и выразительно уставился на обгоревшего.

— Мы это звонили, мы, ладно! — выпалил он. — Но все вопросы не к нам… — он потянулся к ноге, но я поставил ботинок ему на грудь:

— К кому?

— К Полине!

Глава 11

Не прощаясь с Матвеем, я вытащил обгоревшего на улицу, предварительно проверив, не завалялось ли у него чего острого или огнестрельного. Задержки нам сейчас ни к чему.

И, чтобы не вызывать подозрений, максимально делал вид, что помогаю ему добраться до автомобиля.

— Пиздец… — выдавил тот, хромая. — А с машиной что?

— За третьего не переживаешь? — спросил я, наблюдая, как вьется дымок из полностью сгоревшего седана.

— Я думал, он сбежал, — протянул обгоревший.

— Я думаю, он сгорел, — ответил я жестко. — Сюда давай. Поедем к твоей Полине.

— Э! Э! Э! — засопротивлялся тот. — Я не… не!

— Что такое? — я продолжил тащить его за шкирку. Мы и от дома даже толком отойти не успели, а тот уже заднюю дал. — Еще получить решил? — прошипел я ему на ухо.

— А мне что делать⁇ — на крыльцо выскочил Матвей. — С этим? — он показал на разбитые окна. — И вот с тем? — он махнул рукой внутрь дома, в прихожую.

— Надо бы помочь, — Лена притормозила. Хорошо, что еще не совсем рассвело, так что люди не особенно активность проявляли. И потому не видели нас втроем, как мы шли из дома с разбитыми окнами в сторону спортивного автомобиля.

Я чуть не споткнулся вместе с обгоревшим. Мало того, что она выдала теорию, по которой она сама может в любой момент слиться, так мне еще теперь и дальше без нее продолжать.

— Унесешь в мусорку в ковре? — спросил я. — Или как?

— Я что-нибудь придумаю, — ответила Лена.

— Глеб не поможет, — процедил я сквозь зубы. — Ты точно справишься сама?

Обгоревший дернулся у меня в руках так, что ткань затрещала. Я перехватил его и двинул по почкам, чтобы подумал в следующий раз, что и как стоит делать.

— Я справлюсь. Помогу, подскажу. Придумаю. Опыта у меня уж точно больше, чем у Матвея. Ты вот точно справишься, — и она, развернувшись, пошла обратно.

— Ну и дела-а-а, — протянул обгоревший.

— Еще получить решил⁈

Я осмотрелся по домам, что стояли поблизости. Ни одного светлого окна, ни одной шевельнувшейся занавески. Камеры могли еще быть, но вдруг здесь и правда жопа мира?

— Ладно-ладно, но Полина…

— Что Полина? Садись вперед! — и я впихнул его в машину. Потом сунулся в багажник, где я видел пару нейлоновых стяжек. — Рыпнешься или попортишь чего — живьем сожгу! — крикнул я ему через салон.

Я бы так и не злился, но ситуация постепенно аккумулировала только плохое. Сперва Ника, потом разделение команды, странное поведение Антона. А теперь Лена. Ни просвета, ни чего-то хорошего.

— Только дернись, — добавил я, сцепив руки обгоревшего стяжкой. — Звать как?

— Вениамин, — коротко бросил он.

— Врешь, — я завел машину.

— Нет. Вениамин.

— Веник.

— Вениамин, — настойчиво повторил он.

— И как ты с таким именем в криминал полез?

— Неважно, — буркнул тот и отвернулся к окну.

— Разговаривать будешь? — спросил я, неспешно выруливая с улицы на проезд, где ям было поменьше. — Убивать не буду. Калечить, вероятно, тоже.

— Вероятно?

— Зависит от твоего поведения и не более. Расскажи про Полину. Кто она?

Обгоревший помолчал некоторое время. Затем мы доехали до шоссе.

— В город езжай, — едва слышно проговорил Вениамин.

— Отлично. Спасибо, — я крутнул рулем вправо и выехал на дамбу. — Итак, Полина.

— Сперва скажи, обязательно было вот это все устраивать? Данилу нос ломать. Мишка так вообще пропал. Сгорел… ты сказал, сгорел. Вот обязательно?

— Обязательно. У меня было плохое настроение.

— Плохое настроение, пф-ф-ф…

— Еще один звук не в тему, и я тебе втащу! — я притормозил на обочине, подняв тучу пыли. — Про Полину. Живо! Кто она?

— Дочурка какого-то местного богатейки. Или из местного правительства. Я не знаю, сам я не отсюда. Но она сидит где-то в офисах в центре города.

— Где?

— В доме-утюге.

— Его до сих пор не снесли? — фыркнул я, удивляясь в то же время словоохотливости Вениамина. — И она часто там?

— Постоянно. Она там работает, — он запнулся. — Ну, типа работает.

— Этаж? Офис? Кабинет?

— Консалтинговое агентство «Золотое Ополье». Седьмой этаж.

— По собственному имени назвала?

— Ага, наверно. Не знаю, — ответил он.

Дом-утюг находился недалеко и от моей студии, и от моста через реку, по которому мы ехали. Пара минут, один светофор — все рядом.

Я свернул на узкую стоянку, а вот вход искать пришлось дольше. Наконец-то я остановил машину и посмотрел на Вениамина.

— Со мной пойдешь, — ответил я.

— Э… — протянул он. — Нет.

— Не обсуждается. Стяжки сниму.

— Но я никогда…

— Вот и будет в первый раз. Живо!

Глава 12

Все офисы мира одинаковы. Ставь туда тренажеры, оборудуй бассейны, делай комнаты отдыха, но рабочие места все равно будут тесными, ужасными и некомфортными ровно настолько, во сколько обходится квадратный метр площади офиса.

Здесь были такие же узкие коридоры, одинаковые белые двери, неестественное освещение, но найти дверь с надписью «Золотое Ополье» оказалось совсем несложно.

— Вам назначено? — спросила девушка, не поднимая головы.

Было бы глупо предположить, что такая явно успешная мадам займет что-либо, кроме самого верхнего этажа и угловой части того самого дома-утюга, что выходит на оживленный перекресток.

— Я вас спрашиваю, — повторила она. — Молодые люди.

Я подошел ближе, не отпуская Вениамина. Тот не дергался, но шел так, точно его только что по голове ударили мешком с картошкой. Ноги не заплетались, но точно прилипали к полу.

— Не скажу, что моложе вас, Полина, — ответил я, присмотревшись. — Но офис у вас уж очень хороший.

Мои слова заставили девушку взглянуть на меня. Длинный хвост темных волос качнулся, когда она сняла очки. Положила на стол нарочито медленно и аккуратно — точно поперек, стеклами вверх.

Я заметил, что цвет пиджака почти