заденет,

а оденет, потом разденет

соседку Таню и Глашу

и нашу (не нашу) Машу.

А я сижу да скучаю:

зачем мне так много чаю,

почему я дурную кошку

разглядываю у окошка?

Ведь на этой и той планете

не рождались бы дети,

если б мамы не раздевались,

а потом одевались

и слёзы лили в подушку.

Господи, жить то как скучно!

Жить мне осталось недолго

Кто сказал,

что жить мне осталось недолго?

Ведь между рекой Енисеем и Волгой

океан твоей и моей мечты!

Я сегодня не там, где ты.

И завтра с тобой не буду.

Знаю одно, не забуду

вдаль уходящее небо

и то, как со мною ты не был.

Хоть и не было ничего в нашей жизни,

необычайным сюрпризом

улетает вдаль одиночество.

Какое, мой милый, отчество

у тебя в этом веке было?

Я за давностью лет забыла.

И кто сказал,

что жить мне осталось недолго?

Помню, не было Енисея и Волги…

Полетела б я душой до того света

Заболела я душой, захворала:

не пила, не ела, не писала,

а пошла гулять по белу свету:

где добро живёт, а где и нету.

Заглядывала я в больные души,

нашептала слов в чужие уши;

в оголтелые глаза глядела,

ничегошеньки я в них не разглядела:

кому рубль, кому два, а кому надо

дом, дворец и сад с златой оградой.

Посмотрела, плюнула на это дело

и на родину родную полетела.

А на родине лебёдушки да утки,

серые дома, пустые шутки.

Разболелась телом, расхворалась:

о несбыточном каком-то размечталась:

полетела б я душой до того света,

но писала письма. Жду ответа.

Вольница

Вольная вольница

по полю гуляла,

вольная вольница

что смогла, украла:

дом сгорел, в чужой нежданна.

Гуляй нищенкой, Иванна!

Ивановна, Иванна

в жизнь твою незвана

голяком припёрлась,

мочалочкой обтёрлась,

развалилась и лежу:

много ль деток нарожу?

Рожу, нарожаю

и век весь не узнаю,

что такое вольница,

вольница-привольница —

то ли жизнь, то ли смерть,

и доколь её терпеть?

Смелая я, однако

Смелая девочка, смелая

на белом свете жила,

смелая девочка, смелая

по острому лезвию шла.

Но шла так осторожно,

что понять было сложно:

боится упасть она что ли,

иль не в её это воли —

слезть с наточенного острия?

Шла безвольная я

по крайнему краю:

то ли болею, то ли не знаю,

что ждёт меня кто-то.

Кто ты, милый? Забота,

одна забота:

с высоты не свалиться.

Не упаду,

я успела влюбиться!

Увезите меня в края таёжные

Не дружите со мной, не играйте,

и в друзья меня не добавляйте!

Потому как не ваше дело,

что мои пироги подгорели.

Не накрашенная я сегодня,

и хожу, как дура, в исподнем.

Не смотрите на меня, я плохая,

а с утра вся больная-пребольная,

злая, голодная, не поевши,

на бел свет глядеть не захотевши.

Не дружите со мной, не дружите!

Поскорей отсюда заберите,

увезите меня в края таёжные,

где избушки стоят молодёжные,

пацанятки гуляют скороспелые

и девки с топорами несмелые.

Мой нынче ответный ход

Я провокатор судеб,

я провокатор сердец!

Если меня осудят,

то добра больше нет,

нет добра на планете,

оно ушло навсегда,

потому что на свете,

лишь одна я чиста.

Нет меня чище, и это

не пустые слова:

видишь дыру в пространстве —

это и есть дела

все мои и поступки,

от которых так стынет кровь

у надзирателей. Шутка?

Мой нынче ответный ход!

Поиски моей жизни

Кто с ней был? Только море.

Кто с ней жил? Только лес,

да мистер Твистер, который

в старую книжку полез.

Мистер Твистер наденет

на бумагу перо

и сто точек наметит:

«……..Это её ремесло —

водить пером по бумаге,

расставляя на место слова.

И кто бы её ни гладил,

у неё болит голова.»

Кто с ней был? Только море.

Кто с ней жил? Только лес.

Шли поиски моей жизни.

Ты ищи! Я пишу полонез.

А вдруг я самая умная

Посижу, погрущу, подумаю:

а вдруг я самая умная?

Но что-то со мной не махаются,

не ссорятся и не ругаются.

А посему понять невозможно:

загадочная я или сложная,

корявая или складная,

видная иль неприглядная?

Посижу, погрущу, подумаю,

думу такую надумаю:

как ни крути, ни верти,

а замуж зовут, так иди.

До чего ж я мудра, однако!

Хотя … назовут разве браком

дело хорошее?

Нет, я всё-таки сложная!

У меня умерла кошка

Я скоро, конечно, стукну

по столу кулаком.

Всё что было со мною —

это лишь сон дурной.

Даже если любимая кошка

сегодня уже мертва,

я промолчу об этом,

потому что мои дела

никого не волнуют,

даже природу саму.

Спи моя кошка спокойно,

скоро и я усну.

Не подходи, я сегодня

очень серьёзно больна.

Боль от тебя. Боль от кошки.

Боль стучит кулаком. Не ушла.

Жизнь на планете кипела

Странное было дело —

жизнь на планете кипела,

кипела и не сдавалась.

Я в электричке мчалась

и думала: «Странное дело —

жизнь на планете кипела.

И кому это нужно,

чтобы мы жили дружно

и никогда не болели?»

В вагоне народную пели.

Да, странное было дело,

я никуда не успела,

а может быть, не хотела.

Так думала я, засыпая,

и век шёл какой — не знала.

Плакала девушка

Плакала девушка горькими слезами!

Мокрыми глазами, белыми словами

горю не поможешь, прошлое не сложишь.

«Ты меня не бросишь, ты меня не кинешь?»

Он уйдёт, не спросит, не кивнёт, не обнимет.

В его чёрную спину: «Вернёшься?» А он сгинет.

Он тебя не обманет, всё как было оставит:

твои девичьи слёзы под ноженьки себе бросит —

перешагнёт, растопчет. Он ничего не хочет.

Плакала девушка горькими слезами,

белыми губами шептала:

— Как больно, будто мама в детстве побила.

— А мать тебя также любила?

Кораблик бумажный

Пускай все думают,

что я умерла, неважно,

потому что кораблик бумажный

запускается молча.

Где те волки,

что перегрызли мне горло?

Я не смолкла,

мой голос — мои же руки,

которые пишут и пишут без скуки

эволюцию нашего мира!

Я б помирила полмира

своею бравадой.

Ах, о чем вы, о смерти?

Не надо.

Так люблю я Ивашу или нет

Люблю я Ивана иль нет (гадаю)?

А сама на сносях и не знаю:

замуж ходить или нет?

И никто ведь не плюнет во след!

Вот если бы поплевали,

то сразу б мы поскакали